Непрошеный Дар (СИ)

— Хорошо, — продолжил отец, — я верю тебе, сын мой. Мне не нравится эта затея. Но… Опять повторюсь, я знаю, каким ты можешь быть упрямым. Я понимаю, что сейчас ты не просишь моего отцовского благословения… Ты… — повисла неприятная пауза, но Геллер ждал, — Ты просто ставишь меня перед фактом, — закончил фразу отец. — Я услышал тебя, сын мой. Я понимаю, что ты мог тайно жениться в любой часовне, настоятель которой готов за звонкую монету венчать всех желающих. Ты, Геллер, не сделал этого. И это я тоже ценю. Я дам распоряжение своему нотариусу, чтобы он нашёл дворянский род, готовый вписать в свой реестр новое имя. Я тоже не могу позволить, чтобы моей невесткой стала безродная бродяжка. Пусть хотя бы на бумагах, мы соблюдём чистоту нашего рода…

— Благодарю, отец, о подобном я и не смел мечтать… — Геллер не ожидал, что отец, так просто согласится и… даже больше, поможет с новым именем для Мири.

— Как зовут твою бродяжку? — Устало просил отец.

— Её зовут Мири… и она не бродяжка!

— Сынок, давай подождём нотариуса… Твоя бродяжка станет не бродяжкой, когда получит новое имя… Иди отдыхай… я тоже отдохну, я устал…

***

Через несколько дней Вере приснилась ещё одна сцена с Геллером. Эту сцену, как и предыдущие, Вера тоже наблюдала со стороны…

***

Геллер и Зикхарт сидели в таверне. Это был их первый совместный поход в питейное заведение с момента возвращения Геллера.

— Ну, и как она? — Сально спросил Зикхарт, попутно ущипнув за бедро проходящую мимо него девушку с большим подносом напитков.

— Не понял? — Переспросил Геллер.

— Отцу ты можешь и не рассказывать подробности, — вальяжно развалился на стуле Зикхарт, — но, другу-то ты можешь сказать, как она в постели? Горячая штучка?

— Ты о ком? — Геллер, конечно, был разгорячён напитками, и тем не менее понимал, о ком говорит Зикхарт, но, хотел убедиться в своих догадках.

— Я о той девке, которую ты встретил. Как она, горяча? — Зикхарт был непринуждён и… искренен.

— Нет, Зикхард, — трезвея на ходу ответил Геллер, — я не тронул девушку. Не тронул, потому что она мне нравится, и я не хочу просто воспользоваться ею, я хочу жениться.

— Ну ты и лопух… дядя, — непосредственно сказал Зикхарт, — девка, можно сказать тебе сама подвернулась, а ты… ты как какой-то герой из романтических басен, играешь в благородного рыцаря. Мог бы просто… испортить девку и… забыть о ней. Делов-то на одну ночь…

— Зикхарт, — очень серьезно сказал Геллер, — эта, как ты говоришь "девка", спасла мне жизнь. Она заботилась обо мне, кормила и выхаживала меня, даже не зная кто я. Может для тебя и просто "портить" деревенских девок, но для меня… Мири не безродная девка, она — единственная и самая лучшая!

— Дядя, ты полный олух! — Пьяным голосом резюмировал Зикхарт, привлекая к себе на колени мимо проходящую подавальщицу, — учись у меня, дядя! — Таким же пьяным голосом комментировал происходящее Зикхарт, — Сегодня я проведу ночь с этой… цыпочкой, — сказал Зикхарт, глядя, на девушку, — а завтра с другой… А когда мои маменька с папенькой подберут для меня невесту, я молча пойду под венец с выгодной и удобной партией… а ты, дядя Геллер, будешь влачить жалкое существование со своей безродной бродяжкой из леса!

Геллеру очень хотелось ударить Зикхарта. Очень сильно хотелось ударить так, чтобы Зикхарт задохнулся от слов. Но… Геллер сдержался. Просто молча сделал большой глоток. Он думал о том, что его племянник поддержит его, а отец, наоборот, будет против. По факту получалось иначе: отец ему всячески помогал, хоть и без явного желания, а друг и товарищ Зикхарт, всячески хотел обидеть словами и "задеть" за живое…

Потом, допив кружку, Геллер поехал в родовое поместье отца… Просто уехал, оставив Зикхарта в таверне… Приближаясь к дому, Геллер, как никогда хотел вернуться за Мири, с новыми документами, говорящими о том, что Мири — отпрыск дворянского рода. Геллер хотел большую и пышную свадьбу, хотел чтобы Мири вошла в его родовое поместье не безродной бесприданницей, а его полноправной женой. Хотел детей и долгой спокойной жизни…

***

Месяц после возвращения из Крыма прошел буднично: Вера ходила в лицей, готовилась к контрольным по первой четверти, что-то делала по дому, ела, спала, снова просыпалась и… продолжала новый день по кругу: дом — лицей — домашние задания — сон.

Казалось, что жизнь проходила где-то за пределами большого мыльного пузыря, в котором застряла Вера. Она смотрела на мир сквозь мутную оболочку своего кокона, чувствовала себя отстраненной и далёкой от реальности. И лишь редкие сны о девушке из позднего Средневековья окрашивали серую действительность яркими штрихами. Иногда сны были настолько яркими, необычными и захватывающими, что просто хотелось остаться там и жить в другой реальности. Жить где угодно, но только не в скучном мире окружающей действительности.

На выходных позвонила тётушка Лида. Звонок любимой тёти и стал тем самым острым осколком из прошлого, который вдребезги разбил стеклянную стену между Верой и миром. Зазеркалье взорвалось болезненными воспоминаниями, которые Вера старалась от себя отогнать…