Непростое наследство

Много лет подряд Марта просыпалась рано утром, разводила в печи огонь, бралась за настоявшееся за ночь тесто и наскоро варила кашу на завтрак для хозяев и слуг. Порядок нарушился лишь однажды, после теткиной смерти, когда Кайра обнаружила бездыханное в постели, а Анри Равьен-старший явился с кипой документов и объявил, что до приезда законной наследницы таверна закрыта. Сама Марта рассказывала — в тот день под ногами будто темная бездна разверзлась. Как возвращаться к родне спустя годы жизни в «коте и лютне» ни она, ни Терк не знали. Поэтому сколько бы на меня не нападали лжебратья и опасные твари, утро неизменно начиналось с запаха свежего хлеба.

Марта работала и сегодня. Вместе с Эри, в мрачном молчании. Последняя не смела даже поднять припухшее от слез лицо. Стоило появиться на пороге, она вздрогнула, замерла и с тревогой следила, как я добиралась до скамьи.

— Госпожа, чего подать? — бойко предложила Мод, жевавшая яблоко.

Марта беззвучно охнула, прижав к груди смятое полотенце.

— Оставьте нас на пару минут.

Повторять не пришлось. Марта сдвинула с огня бурлящий котелок и, хлопнув Мод по плечу, отправилась в зал.

— Госпожа Сорель?

— Эри, присядь.

Я до болезненного ясно представляла, как выгляжу в ее глазах. Хорошо одетая и имеющая крышу над головой, обличенная какой-никакой властью, внешне спокойная и, возможно, безжалостная. Не ровесница, не подруга, не член семьи, но способная повелевать ее жизнью. От этого становилось дурно. «Сорель, оставь дела и присядь. И не отворачивайся, когда говорю», — раздраженно звучало в голове.

— Я должна просить прощения, госпожа, — голос Эри дрожал. — Столько всего…

— От прощения моя нога быстрее не заживет, а Анри не передумает.

Она сжалась.

Я вела себя смело, не понимая, чем обернется дерзость. Вдруг, тетка Женива бы не разозлилась, будь я сговорчивее в тот день? Она начала ругать за поведение, а не объявила о поездке в приют. Говорила словно не племяннице, а провинившейся служанке. Может, стоило смолчать?

— Хоть понимаешь, как мы рисковали? Какого сшейда вообще поперлась в парк? Ты знала, что делать этого нельзя? Поплакать в темноте? Саму чуть не сожрали!

— Госпожа, простите, всеми богами заклинаю, — Эри медленно мотала головой. — Я одна виновата, никого не слушала, я…

— Зачем ты убежала?

— Простите, прошу. Я не хотела, чтоб с вами беда случилась! Думала — лучше со мной, раз никому не нужна. Никто плакать бы не стал, а Кеннет вздохнул спокойно и денежки матери прикарманил.

Она судорожно вдохнула.

— Я, госпожа, к Анри подошла по-хорошему. Гляжу, а он улыбается, зла не держит, не обижается. Дай, думаю, еще разок попробую. А, оказалось, Марта права была. И куда деваться прикажете? И ему, и вам, и Кеннету проклятому, и господину дознавателю, и даже Мод с Лизет — всем на меня наплевать! Вот и ушла, чтоб решить, как дальше. Сожрал бы зверь, так сожрал — разница-то какая? Вам же легче!

— Дура, — захотелось влепить пощечину. — Кому б лучше стало, а? Кому? Думаешь, я тебе нянька? Или Анри с Мартой? Сопли вытирать здесь никто не нанимался.

Эри в страхе отпрянула и застыла, прижимая ладони к груди.

— Вот что, — нога неприятно отозвалась на подвинуться вперед, и я стиснула зубы. — С этого дня или работай — как положено, без выходок — или проваливай. И Анри в покое оставь. Замуж не терпится — выходи. Любого выбери — хоть моряка, хоть стражника, хоть соседа. Вон — целый зал каждый день. Только не в моей таверне, поняла?

У Эри задрожали губы.

— Д-да, госпожа. П-поняла. Я уйду сегодня же. Вещи соберу и беспокоиться больше не буду. Честное слово, уйду.

Светлые боги, дайте сил.

Почему бы не выпроводить за порог? Девица взрослая, руки-ноги на месте, с голоду не пропадет. В конце-концов, чужая судьба не моя забота. Невозможно ж за всех постояльцев отвечать. Сколько их было, сколько будет. Никому не обязана!

«Не выношу тебя больше, — крикнула тетка Женива много лет назад. — Не желаешь моими правилами жить, выметайся. Найдется место, где за тебя возьмутся, где наследство твоей поганой матери-то повыбьют».

— Сядь, сказала. Останешься и будешь работать. Зря я рану получила? Зря Анри рисковал, когда бросился дознавателя искать? Натворила дел — исправляй. И сбегать не вздумай, поняла? Захочешь уйти — уходи по-людски, чтоб городская стража ночами не разыскивала.

Эри побледнела настолько, что, казалось, свалится без чувств. Смотрела как на чудовище из тьмы и не пыталась возражать.