Непростые числа

– Да, Крис? – сказала Сольвейг.

– Пятнадцать, – произнес Крис рядом.

– Совершенно верно, – откликнулась Сольвейг.

Я не слышала, на какой вопрос он отвечал, но все равно улыбнулась Крису. В такие моменты я им гордилась. Крис быстро заморгал.

Я тоже любила числа. Точнее, я любила четные числа. Четные числа создавали равновесие во вселенной. Неважно, складываешь ли ты два четных или два нечетных числа, – результат будет четным. Это превосходно. Одинокие нечетные числа мне не нравились – их нельзя поделить пополам, не повредив.

Это как стихи из еженедельника «Прекрасная жизнь». Примерно в середине или ближе к концу там печатали так называемый стиш недели. Мой любимый стиш нынешнего лета – вот этот:

День сегодняшний рассветом озарит,
Если ты для новых радостей открыт!

Я не была уверена, что хорошо понимаю смысл стиша, но как же здорово, когда слова рифмуются! Стиш – словно два нечетных числа, которые становятся четным, если их сложить друг с другом.

Некто по имени Пит Хейн[2] – вот кто посылал туда эти стиши. Внизу было написано, что он математик, поэт и гражданин мира. Я спросила Малин, что значит «гражданин мира», и она сказала, что на свете бывают не только шведы или норвежцы или и то и другое, как я. Еще есть люди, перед которыми весь мир.

Перед Малин тоже должен был открыться весь мир. Она приехала в Норвегию, чтобы работать и путешествовать, а вместо этого появилась я. Все вещи Малин умещались в ящике в гостиной: атлас, шведский паспорт и книга, на обложке которой было по-шведски написано «Азия».

– Но как мы можем определить длину окружности земного шара? – спросила Сольвейг, стоя у доски. – Или вот этого круга?

Она нарисовала круг. У нее был красивый почерк. Я открыла желтую тетрадь с нелинованными листами и на первой странице написала «СТИШИ». Подумала про то, что сказала Малин, когда мы сидели за столиком на летней веранде и отмечали мой день рождения.

– Ты ведь тоже можешь писать стиши, – заметила она.

Желтая тетрадь была завернута в синюю шелковистую бумагу. Народу собралось немного, когда у тебя день рождения летом, все разъезжаются. Пришли Крис и Конрад, но Мелики не было. Ее родители считали, что «Быстропиво» – не подходящее для детей место.

– Ты можешь устроить праздник с одноклассниками и потóм, – сказала Малин, но я не была уверена, что хочу. Надо бы пригласить всю компанию с затона. Тура Мартина, Марион, Эйвинда и остальных, с кем мы играем там в футбол. Но никто из них, кроме Криса и Мелики, не учился в моем классе.

Ямила, Кристине и Сандра наверняка с удовольствием пришли бы на праздник, если бы там были Тур Мартин и компания. На каждой перемене они стояли и поглядывали в сторону старшей школы. Но обычно никто не обращает внимания на тех, кто просто стоит и глазеет. Когда они не пялились на старшеклассников, то хихикали и обсуждали других – например, Криса, который заикается, кидается вещами и надевает шорты в школу, хотя на дворе зима.

Я посмотрела на Криса. Он рисовал круги циркулем.

– Петра?

Сольвейг стояла у доски и смотрела прямо на меня.

– Да? – откликнулась я и посмотрела на нее в ответ.

– Ты с нами или где-то в другом месте?

Ямила захихикала. Кристине приподняла брови, медленно жуя жвачку.

Крис, спрятавшись за мной, показал на окружность в своей тетрадке по математике. Наверняка Сольвейг меня о чем-то спросила.

Я посмотрела на круг. И на то, что написано сбоку: 3,14 = π = пи.

– Пи? – произнесла я.

Сольвейг кивнула.

И тут она рассказала, в чем особенность числа пи: оно не заканчивается. 3,14 – и дальше бесконечная череда знаков после запятой. Они продолжаются и продолжаются, уходя в вечность.

У меня начало покалывать в руках, звуки поплыли все дальше и дальше. Я смотрела на Криса и никак не могла сфокусировать взгляд. Я представила себе цифры, которые не заканчиваются, и меня затошнило – все сильнее и сильнее. Показалось, что меня сейчас вырвет.

И это случилось. Шел мой первый день в седьмом классе, и меня стошнило прямо на парту.

Превосходные числа и магические мысли

В Америке есть ЦРУ, а у нас в Снеккерстаде есть ППУ – психолого-педагогические услуги. Они следят за тем, чтобы люди не воровали, не заикались или не шатались где ни попадя. Например, Тур Мартин из восьмого класса, с которым мы играем в футбол около затона, все время шатается где ни попадя. Поэтому его заставляли ходить к «пэпэушникам». Его мать ужасно ругалась на них и говорила, что в их семье шило в одном месте – обычное дело.

Сейчас она сидела на скамейке напротив кабинета ППУ в конце длинного коридора в ратуше. Я сидела рядом и думала: может, в нашей семье тошнота – обычное дело? Вдруг, например, Малин тоже как-то раз вырвало прямо посреди урока?

Дверь открылась, и вышел Тур Мартин. Я опустила взгляд и спрятала лицо под курткой.

– Можете взять эти свои диагнозы и спустить их в унитаз! – заявила его мать мужчине в дверях. Мужчина был очень высоким, со светлыми волосами средней длины и вытянутым носом.

– Петра? – он вопросительно посмотрел на меня.