Непростые истории 2. Дороги звёздных миров

– Помню, – отрезала Эля. – Как это провернуть? Не думаю, что тварь будет так любезна, подставляя нам нужную голову по требованию.

– Есть опробованный способ, – Фёдор, не отводя взгляда, махнул наверх. – И он уже, наверное, пришёл в себя после заморозки.

Серые глаза доктора похолодели:

– Мстишь, что не дала провести на нём опыты и разобрать на органы?

– Пытаюсь спасти Виолетту Степановну, – учёный присел на пол рядом с Элей и взял её холодную ладонь. – Если ты заметила, яд гриппа похож по составу на противоядие от краснополосного издорма. Снабжаем его и вторым ядом. Твой подопечный «заваливает» тварюгу, мы быстро делаем два аккуратных надрезика и вытаскиваем её из твоей бабушки, заодно делаем резекцию испорченной части лёгких.

Эля нехотя забрала руку из тёплой ладони Фёдора:

– Ты забыл, что Грипп обезврежен и в нём больше нет яда?

– Зальём полости для яда заново, у меня таких прелестей пол морозильной камеры.

– Понятно, почему мы еду заказывали, – скривилась доктор. – Ты когда-нибудь так делал? Я про яд.

– Нет. Но мы сразу же повторно профильтруем твоего Гриппа.

– Если успеем, – с ехидцей отозвалась Эля, – и Грипп не захлебнётся собственным ядом.

– Если успеем, – не стал отрицать учёный.

– Как мы ему объясним, из какого усика в какую голову вливать? Не каждый из наших первогодок это запомнит.

– Ну он же умненький, – подмигнул Фёдор, и Эле захотелось выколоть эти голубые глаза с искринкой.

– Мне надо подумать, – доктор поднялась, стряхнула крошки и попыталась разгладить халат.

Визуализатор моргнул и вывел измученное лицо старшей медсестры:

– Виолетту Степановну подключили к андроиду дыхания. Издорм не даёт ей дышать самостоятельно.

– Готовь свою отраву, – Эля рявкнула в сторону, напугав сестру. И, не глядя на Фёдора и экран, выскочила из исследовательской.

– Понимаешь, – Эля нагнулась над своим столом, на котором лежал Грипп, укутанный в одеяло. – Из левого уса вливаешь в красную голову, из правого в синюю.

Карие кругляши моргнули.

– Боже, – доктор всплеснула руками, – да что я говорю, мы даже не знаем, различают ли гриппы цвета. Бред.

Она плюхнулась на стул и рухнула на стол. Глубоко задышала, попыталась восстановить дыхание. Почувствовала холодное прикосновение. Открыла глаза и улыбнулась.

Грипп выбрался из замотки и подобрался к хозяйке. Заполз на плечо и уткнулся в шею. Эля взяла его двумя пальцами под верхние лапы, поднесла к глазам. Питомец обхватил её, а она прижала его к себе.

– Ты умненький, справишься.

Когда Фёдор вошёл в кабинет Эли, Грипп по-царски восседал на её плече, а сама она рисовала на прозрачной доске. Они были так увлечены, что не заметили стука в дверь.

Учёный прищурился, рассматривая изображение. Двухголовая клякса была раскрашена синим и красным цветами. Он откашлялся, привлекая к себе внимание.

Доктор обернулась, кивнула и передала ему Гриппа:

– Операция через час. У тебя всё готово?

Питомец, цепляясь лапками за белый халат Фёдора, забрался к нему на плечо и уткнулся в шею. Учёный дёрнулся.

– И тебя признал, – Эля рассмеялась, а потом нахмурилась. – Эх, знал бы он.

– Эля, я… – начал Фёдор, но доктор качнула головой. – К операции будем готовы.

– Отлично, – доктор показала на дверь, провожая посетителей и выходя сама: – До встречи в операционной.

Эля стояла в облаке антисептика и смотрела на отражение в зеркале. Говорят, голубая операционная одежда оттеняла её глаза, делала лицо ярче. Но сейчас на неё смотрела бледная женщина с постаревшим взглядом. В какую авантюру она ввязала бабушку?

– Элеонора Ивановна, – из динамиков долетел голос старшей операционной сестры, – у нас всё готово.

Скулы Эли заострились. Сомнения пропали. В операционный блок вошла уверенная в себе доктор с многолетним стажем и стальными руками.

Она кивнула Фёдору, которого едва узнала в белом противовирусном комбинезоне и маске. Без лишних эмоций осмотрела Гриппа. Отдала указания медперсоналу.

На бодрого и подвижного Гриппа надели пояс – эластичный зажим с камерой, к которому крепилась тонкая трубка. На этот раз питомца не замораживали.

Виолетта Степановна лежала, завалившись на левую сторону. Эля сделала первый надрез справа между рёбрами – в районе хвоста издорма.

– Как только грипп деактивирует издорма, – голос доктора был лишён эмоций, – делаем ещё два надреза, каждый на одно ребро выше. Ставим растяжку, вытаскиваем болезнетворного, затем отсекаем испорченную часть органа.

Ассистенты подготовили инструменты и замерли. Фёдор впился руками в тележку, на которой приготовил место для транспортировки гриппа в фильтрационную.

Грипп медленно входил в грудной отдел. Он аккуратно передвигал лапами, чтобы не повредить органы носителя. Перед ним маятником мелькал хвост коричневого противника.

Питомец забрался на издорма. Тот почувствовал движение и попятился. Грипп отогнулся назад, сгруппировался и перепрыгнул к правой голове. Натянул усик, дотронулся до красной полосы и струйкой выпустил яд.

Операционная замерла. Доктор, учёный, ассистенты, медсёстры и санитары не дышали. Все ждали, верное ли средство выбрал грипп.