Непростые союзы (ЛП)

Глаза бога почернели и превратились в пустые глазницы, которые, казалось, заполнили все его лицо. Фигура исчезла, и свет, освещавший храм, погас. Инграр, снова ослепший, молча, стоял лицом к своим товарищам. Рядом с ним поверхность кровавого горна была тусклой и безмолвной. Но Керн, Трандон и Ноф могли видеть, что на лице Инграра все еще сохранялось некоторое сияние того, кого коснулись боги.

Глава 6 Император Доегана

Внезапное движение слева от Нофа вывело его из оцепенения. Артемис и Шаресса осторожно двигались позади Инграра по направлению к кровавому горну. Керн, все еще ошеломленный тем, что он только что увидел, не обратил на них внимания; Трандон и Гарким тоже уставились на Инграра, который сам, казалось, не подозревал, что опасность подстерегает его за спиной.

— Эй! — крикнул Ноф, бросаясь вперед. Его крик пробудил остальных, и Керн с Трандоном бросились на Энтрери как раз в тот момент, когда вор достиг пьедестала, на котором держался кровавый горн.

Быстрая, как смерть, Шаресса, ее длинные волосы развевались, подхватила копье у упавшего сектанта и, орудуя им как посохом, описала широкую дугу у колен паладина. Керн отпрыгнул, чтобы избежать удара, но при этом споткнулся о ступени алтаря, скользкие от крови, и тяжело упал на Трандона. Они вдвоем рухнули на землю в месиве размахивающих рук и ног. Ноф повернул вправо, надеясь застать пиратов врасплох, но Шаресса была гораздо быстрее. Копье поднялось, теперь острие уперлось ему в горло.

Гарким стоял неподвижно, как и Инграр. Керн и Трандон высвободились и поднялись, чтобы обнаружить, что Шаресса щекочет горло Нофа острием копья. Она покачала головой, глядя на них.

— Нет, не надо. Я зашла слишком далеко, чтобы не извлечь ничего из всего этого, и, похоже, этот кровавый горн — единственное, что стоит взять. Она заговорила с Энтрери, не поворачивая головы. — Давай, бери его и пошли.

Энтрери осторожно обхватил камень обеими руками. Керн рассмеялся — странный звук в напряженной тишине.

— Мы и втроем не могли его поднять. Почему ты думаешь, что сможешь?

Энтрери ответил, не отрывая глаз от горна.

— Потому что горн хочет, чтобы он был у меня. Я слышу, как он зовет меня, говорит мне взять его.

Он обхватил камень обеими руками и, к удивлению остальных, поднял его так легко, будто это был детский игрушечный мячик. Прижимая его к груди, при этом его костлявая рука поблескивала, он шагнул под защиту копья Шарессы.

Они осторожно обошли вокруг, пока не оказались спиной к дверному проему храма. Остальные члены отряда осторожно последовали за ними, не сводя глаз с камня, который нес Энтрери. Шар держала свое копье у горла Нофа.

— Шаресса! — взмолился молодой человек.

Она посмотрела на него с оттенком жалости. — Извини, парень. Пиратство ничего не значит, если ты не получаешь прибыли. Разве не ты тот, кто сказал, что все сводится к приобретению и потере?

— Ты понимаешь, что ты теряешь в этом мире? — сердито крикнул Трандон. Он повернулся к Инграру, все еще стоящему у алтаря. — Ты можешь что-нибудь сделать?

Инграр покачал головой. — То, что произойдет, должно произойти, Трандон. Энтрери прав. Камень воззвал к нему, и я не могу вмешаться. Но есть более великая цель, чем у любого из нас. Ты должен верить и уповать на суждение Тира.

— Вера? Верить, в то, что этот маленький ублюдок заберет кровавый горн на Фаэрун и продаст его с аукциона тому, кто больше заплатит? Что он, черт возьми, продаст его Зентариму или Красным Волшебникам Тэя, если у него будет шанс и цена будет подходящей? Я верю в это, все в порядке! Трандон фыркнул и в отчаянии взмахнул посохом.

Шаресса и Энтрери были уже почти у выхода из храма. Внезапно повернув копье, Шар резко ударила Нофа древком в лоб. Юноша упал, оглушенный, а двое воров повернулись, чтобы бежать через дамбу. Стоявший у алтаря, Гарким вскрикнул от внезапной боли и схватился за голову.

Вода по обе стороны дамбы взволновалась; затем ее проезжая часть, ближайшая к храму, взорвалась с силой сотни раскатов грома. Энтрери и Шаресса были отброшены на Керна и Трандона поверх неподвижного тела Нофа. Кровавый горн выпал из рук Энтрери и откатился обратно в зал.

Из пенящейся воды торчали желто-серые щупальца и огромная, похожая на луковицу, голова. Шаресса, наполовину ошеломленная, увидела лицо, которое она мельком видела раньше — высеченное в камне, и выгравированное на мраморе.

Король-маг, Эферик III.

Шаресса снова услышала голос, который она слышала раньше в дворцовых покоях, когда они впервые пытались украсть кровавый горн. Казалось, это было целую вечность назад. Тогда голос был прекрасен, как у огромного органа, играющего на тысяче труб.