Непрожитая жизнь

– В пятницу вечером одна из моих учениц из Премьера L показала мне видео из вашей старой школы. Там был концерт, и вы выступали на сцене. Ты был на барабанах, ты на гитаре, а ты пел. Я предлагаю вам сделку, избалованные мальчишки. Поучаствуйте в субботу на благотворительном концерте, и я забуду о вашем маленьком секрете.

– Это шантаж, это непедагогично, – возмущается Пьер.

– Ладно, тогда пройдемте к директору.

– На этот концерт все равно никто не идет, – устало бормочет Квантан, – какой смысл?

– Смысл? – раздраженно буркает Пьер. – Где твои мозги? Представь, ученицам этой школы – этой самой, где, идя по коридору, ты только и видишь милые улыбки и заинтересованные взгляды, – сообщат: Делионы будут петь на благотворительном концерте! Да они продадут за день все билеты, которые уже месяц никто не покупает.

– Все правильно, я преследую лишь корыстные цели во благо африканской школы.

– Я попрошу бабушку выписать вам чек, у нее своя благотворительная организация, я думаю, она с радостью поможет, – заявляет Рафаэль. – Просто скажите, сколько нужно.

Я слышу, как смеется мадам Феррар.

– Вот как ты привык решать проблемы? В этот раз ты должен справиться сам, без помощи бабушки. Репетиции проходят после занятий и во время обеда в актовом зале.

– Я не могу петь, – говорит Рафаэль.

– Странно, на том видео ты прекрасно пел, что же произошло, горло заболело?

– Тому видео год, тогда я проиграл спор брату. Мы спорили на желание, и он заставил меня поучаствовать в школьном концерте, но я не пою. Пел всегда он, а как известно, мертвые не поют.

Капюсин касается моих волос, я поднимаю голову и встречаюсь взглядом с ее огромными глазами.

Мадам Феррар тоже замолкает.

– Прости. Моя младшая сестра умерла от передозировки в семнадцать лет.

– Мой брат не был наркоманом, – голос Рафаэля становится жестким, – у него был рак.

– Я знаю. Ты думаешь, директор не побеседовал с каждым учителем, прося проявлять терпение? Я лишь пытаюсь сказать, что тоже теряла близкого человека, но жизнь продолжается, и ты это знаешь.

Я судорожно вздыхаю.

– Ты можешь сколько угодно объяснять, ссылаясь на смерть брата, что ты зол, и у тебя плохое настроение, и поэтому ты пропускаешь школу, хамишь учителям или делаешь всякие глупости. Я поступала так же, а тебе пора уяснить, что чек твоей семьи не всегда искупает последствия.

– Вы не можете таким образом заставлять его участвовать в вашем благотворительном концерте, – заявляет Квантан. – Это неправильно, просто неправильно.

– Жизнь вообще странная штука: очень часто правильные вещи кажутся неправильными и наоборот. Иногда пинок под зад работает лучше всяких слов о сожалении. Я никого не заставляю, я уже сказала, пойдемте к директору. Только, Рафаэль, пропускал школу ты один, а отдуваться будут все, точнее, Квантан и Пьер, которые как-то умудрились внести в графу телефонов твоих родителей свои собственные номера.

Я не вижу выражения лица Рафаэля, но слышу его тяжелый вздох.

– Я не пою, – повторяет он.

Мы слышим приближающиеся шаги и быстро отпрыгиваем от двери. Рафаэль открывает дверь, и тут его окликает Феррар:

– Даю тебе время подумать до конца учебного дня. В шесть часов я ухожу из школы, и если ответ «нет», завтра утром я жду тебя в кабинете директора. Точнее, жду вас всех.

Я злобно смотрю на нее. Ужасно хочется сказать ей какую-нибудь гадость, но я прикусываю язык и бегу вслед за Рафаэлем. Не дожидаясь своих кузенов, тот направляется в сторону лестницы.

– Рафаэль, – кричу я, в первый раз вслух называя его по имени. Он останавливается и, не оборачиваясь, спрашивает:

– Что, Леа?

Я догоняю его и, не зная, что сказать, спрашиваю:

– Пошли?

– Пошли, – отвечает он, и мы молча спускаемся по лестнице и идем по улице, все дальше и дальше удаляясь от школы. Я смотрю на часы.

– Осталось пятнадцать минут до конца обеда.

– Мы все равно не успеем к началу урока. Ты голодна?

– Нет.

– Все равно надо поесть, пошли в кафе на углу.

Мы садимся на террасе, и официант приносит меню.

– Что будешь? – спросил Рафаэль.

– Салат, пожалуй, а ты?

– Антрекот и картошку.

Я киваю, и за нашим столом некоторое время царит тишина. Рафаэль первым ее нарушает.