Нептунова Арфа

Они управились за двадцать минут. Поставили все паруса, какие только можно было - главное, подальше от острова отойти. Черт его знает, а вдруг обитаемый? А вдруг они там взрывом своим… Если погоня? Патруль? Рыбы-то они поневоле наглушили - будь здоров…

Когда яхта легла на курс и устремилась от Фрайди-Айленда, Аль подошел к Джайну и коротко, зло ударил. Дважды - в солнечное сплетение и в лицо. Джайн, скорчившись, повалился на решетчатые пайолы кокпита, ощущая во рту соленый вкус крови.

- Это тебе задаток, - сказал, стоя над ним, Аль. - А придем на Тонга - будет и расчет.

XI

На протяжении последних часов Аракелов от всей души жалел, что он не археолог, что никогда всерьез раскопками не интересовался и большую часть скудных познаний в этой области почерпнул даже не из популярных книг, а из досужих разговоров во время недолгой своей работы с подводными археологами на Иберийском шельфе. Было это лет двадцать назад, и в памяти уцелело, увы, очень и очень немногое, причем как раз то, что сейчас ему пригодитьс никак не могло. Окажись теперь здесь, рядом с Аракеловым, кто-нибудь из тех ребят… Постой-ка, как же их звали?.. Ну хоть Пашка Корнев, например, - наверняка смогли бы они объяснить, кто, когда, как и зачем рисовал на тщательно выровненных стенах Колонного храма эти фрески, чуть потускневшие, покрывшиеся сетью мельчайших трещин, но все равно живые. И что означают эти круги, составленные из дельфиньих силуэтов - каждый не крупнее селедки, а круг - метра три диаметром?.. Или вот эта рожа, каменно-холодная, с жутким, лягушачьи-щелевидным… нет, не ртом - пастью?

Водя по стене лучом фонаря, Аракелов переходил от изображения к изображению и, чувствуя себя этаким бездельником-экскурсантом, раздражалс на незнание и непонимание свое, злился, но оторваться не мог. Картины (или фрески - чем они, собственно, отличаются?) занимали не всю площадь стен, а были разбросаны в кажущемся беспорядке, за которым, однако, Аракелов начинал ощущать некую систему, неясную пока, но все же закономерность. Если он прав, следующий рисунок должен быть метрах в пяти правее. Ну-ка…

Он совсем уже собрался было переменить позицию и проверить, подтвердится ли догадка, когда пол под ногами судорожно дернулся, скорее даже - вздрогнул, как вздрагивают от боли или от испуга. Толчок не был сильным, во всяком случае, не показался Аракелову таковым, но сверху, с потолка, с шумом обрушились осколки, пыль, какой-то каменный прах. По колонне ближайшего сталагмита зазмеилась трещина. Другая пересекла рожу на стене - казалось, тонкий, безгубый рот приоткрылся в злобной ухмылке…

Так!

Аракелов обессиленно опустился на утрамбованный песок пола. Значит, все. Значит, кончено. Значит, зря.

Ай да Ганшин! Крепок оказался Николай Иванович, крепче, чем Аракелов мог предположить. Начал все-таки свои взрывы. Не побоялся. Ждал, ждал, ведь утром собирался начать, а сейчас уже вечер. Но все-таки рванул. Серьезный мужчина - недооценил его Аракелов, недооценил!

Толчков больше не было. И тут Аракелов сообразил, что не знает, должны ли они повториться, как предусматривалось программой ганшинских испытаний: взрывать все заряды одновременно или последовательно, по одному? Прошло пять, десять, пятнадцать минут - тишина. Значит, все. Ждать больше нечего.

А впрочем, какая разница? Кончилась аракеловская эскапада. Впустую кончилась. Ничему он своей дурацкой демонстрацией не помешал, себя только в идиотское положение поставил. Хотя какое это имеет значение?! Ведь не в нем же, не в Аракелове суть - в Арфе.

Аракелов вскочил на ноги. Арфа! А вдруг излишними были их опасения? Вдруг толчок оказался недостаточно силен? Аракелов дернулся было бежать, но взял себя в руки. Огляделся.

Один из ходов, соединяющих большие гроты с лабиринтом, начиналс примерно посередине противоположной стены Колонного храма. Аракелов направился туда.

На первый взгляд очертания лаза ничуть не изменились - по-прежнему черным провалом зияло неправильной формы отверстие, расположенное почти на уровне груди, этакое окно в глубь скал. Ну, вперед!