Непутевая

«Не желаю слушать никаких оправданий, парень. Ты бежишь, пока не упадешь, потом заставляешь себя встать и бежишь дальше. Понял? Ты понял меня?» — донеслось из соседней палаты.

В дверях стояла молодая женщина. На ней был пятнистый полукомбинезон — в таких ходят хиппи — и темно-синяя футболка.

— Привет, — сказала Джинни. Мать подняла глаза и снова равнодушно уставилась в книгу. Джинни стало обидно. Неужели она для того проделала такой путь из Вермонта, чтобы ее не узнала собственная мать?

— Как ты себя чувствуешь?

Миссис Бэбкок внимательно посмотрела на молодую приветливую женщину. Чего она хочет? Кто она? Практикантка? Это объяснило бы неприличные брюки. К ней часто приходили незнакомые люди, рассматривали кровоподтеки, брали анализы…

— Ты кто? — хрипло спросила она.

— Я — Джинни, мама. — Что за чушь? Мать смотрит так, словно у нее дюжина дочерей и она перебирает в уме их имена.

— Да, да, конечно, Джинни. — Она знала, что дочь здесь, ждала ее, но не думала увидеть ее в таком дурацком комбинезоне. Господи, чью роль она играет сегодня?

Джинни надеялась услышать, что ей рады, что она — молодец, проделала такой путь из Вермонта… «Из Вермонта…» — повторила она со значением.

Джинни подошла к кровати, наклонилась и поцеловала морщинистый лоб. Понимая, что мать насмешливо изучает ее, она отошла к креслу и упала в него, ругая себя и за этот приезд, и за лень писать матери хотя бы раз в неделю. Солнечный свет упал на белоснежную постель.

— Чудесный день, — неуверенно начала Джинни. «Когда не о чем говорить — говори о погоде» — этому она научилась давно.

— Неужели? — миссис Бэбкок удивленно посмотрела в окно. Ярко зеленели на вязах листья; на ветке раскачивалась рыжая белка.

— Еще июнь? — Джинни испуганно кивнула. — Как твоя малышка? Как муж?

Очень хотелось выплакаться, рассказать, что он выгнал ее, незаслуженно возомнив себя рогоносцем. Но они никогда не были с матерью откровенны.

— Спасибо. У них все хорошо.

Приплясывая, как в «Казачке», примчалась мисс Старгилл.

— Доброе утро, миссис Бэбкок. Как мы себя чувствуем? — она приветливо кивнула Джинни и повернулась к матери. — Пошли?

— Куда? — устало спросила миссис Бэбкок и закрыла глаза. Если бы они все ушли! Ей нужно отдыхать, поправляться, а приходится, как ведущему ток-шоу, развлекать миссис Чайлдрес с ее ишиасом, разговаривать с волонтерами в полосатых фартуках, поддерживать беседу с Джинни…

— В лоджию. На обед, — отгибая одеяло, ответила мисс Старгилл.

Лоджия Джинни очень понравилась. Огромная, залитая солнцем, застекленная с трех сторон, с видом на сосны и вязы. Вдалеке дымил завод майора и несла свои мутные воды Крокетт. А справа от завода, в предгорьях, выделялись новые районы, и среди них — «имения колонистов», где жили Дорин и Джо Боб.

За столом уже сидели две женщины и мужчина.

— Привет, Вирджиния! — сказал он, и Джинни тут же узнала мистера Соломона: он продавал замечательные кольца ученикам Халлспортской средней школы, продал и Джо Бобу то огромное кольцо с черным ониксом, которое майор заставил ее вернуть. И часы — «Леди Булова» — тоже купили у него. Странно: мать не узнала ее, а этот чужой человек узнал сразу.

— Домой? Погостить? — Джинни кивнула. — Где ты живешь?

— В Вермонте. — Она сама поразилась, с какой легкостью солгала. Она не жила больше в Вермонте, но официально, пока не найдет себе другого, ее дом был там.

— Вермонт. Вер-монт. Красивый штат.

— Вы там бывали?

— Проезжал на автобусе. После войны мой миноносец из Германии пришел в Монреаль. Я отправился к дяде в Нью-Йорк через Вермонт. Была зима. Вдоль дороги лежали сугробы футов в шесть, не меньше. Я думал: «Милостивый Боже, что за люди живут в этих местах!» Теперь я понял: они из Теннесси.

Все засмеялись.

— К счастью, снег лежит там только полгода, — сказала Джинни.

— Да, да. А ты замужем?

— Конечно. — Джинни покосилась на мать.

— И дети есть?

— Дочка. Два года. — Ее пронзила боль одиночества. Когда Венди начала ходить, дом Айры напоминал землю после потопа. Игрушки, посуда, книги, одежда — все было разбросано маленькой вездесущей Венди. Она, как ураган, оставляла за собой руины. В конце концов Джинни перестала бороться с этим, пробираясь по дому, как по куче камней. Но этот беспорядок, о котором так любил разглагольствовать Айра, был вовсе не хаосом. Подобно маленькому веселому паучку, Венди плела паутину фантазий, в которые превращала все, что попадалось под руку. Наблюдая, как дочка играет среди шкафов и комодов, Джинни вспоминала собственное детство. Где сейчас Венди? Что делает? Счастлива ли без своей непутевой матери? Джинни поднесла руку ко рту и стала грызть ноготь.

— Примите мой совет, — воскликнул мистер Соломон. — Заведите целый дом детей!

— Ну, не знаю… — промямлила Джинни. Интересно, почему старики, явно перенесшие климакс, всегда дают этот совет? — Вы все еще продаете классные кольца?

— Ах, теперь совсем не та молодежь! Они не покупают кольца, как вы. Знаете, что они носят? Серьги! И мальчики тоже.

— Значит, вы продаете классные серьги?

— Продавал. Пока не очутился здесь.