Нерассказанная история США

В следующем месяце в Иране возобновились массовые протесты. В сентябре шах ввел в стране военное положение. Бжезинский призвал Картера открыто поддержать либо шаха, либо военный переворот. Боясь, что СССР может использовать эту возможность для вторжения в залив, он просил Пентагон подготовить план захвата иранских нефтяных месторождений. В декабре он предупредил Картера, что США могут столкнуться с «крупнейшим с начала холодной войны поражением, истинные последствия которого могут превзойти Вьетнам»⁵². За кулисами Бжезинский пытался оценить возможность военного переворота. Посол Уильям Салливен вспоминал: «По телефону мне передали сообщение от Бжезинского, который спрашивал меня, могу ли я организовать военный переворот, который подавил бы революцию… Увы, мой ответ был совершенно непечатным»⁵³.

В январе 1979 года шах бежал из страны. Бжезинский был в ужасе от перспективы захвата власти коммунистами. Происшедшее оказалось колоссальным провалом разведки: ЦРУ и Госдепартамент недооценили угрозу исламского фундаментализма. Генри Прехт, сотрудник подразделения Ирана в Госдепартаменте, вспоминал, как начал понимать, что назревает в стране:

«В конце ноября 1978 года мы созвали всех специалистов по Ирану, чтобы обсудить, что делать и что происходит в стране… за день до этого я читал лекцию в Американском университете и… там было много иранских студентов… Когда я спросил их, что, по их мнению, произойдет в Иране, все они сказали: исламское правительство. На следующий день на своем совещании мы ходили по комнате и делились мыслями по этому вопросу. Говорили: “Будет либеральное правительство, Национальный фронт, а Хомейни уедет в Кум[134]”. Когда очередь дошла до меня, я сказал: “Исламское правительство”. Меня никто не поддержал»⁵⁴.

В феврале 77-летний аятолла Хомейни вернулся в Тегеран как герой и начал строить исламскую республику, основанную на законах шариата. Целью было создание нового халифата. Глава отдела Ирана в Лэнгли успокаивал тегеранское бюро ЦРУ: «Не беспокойтесь по поводу продолжения атак на посольство. Единственное, что может их спровоцировать, – предоставление шаху убежища в США. А здесь нет никого, кто был бы достаточно глуп, чтобы пойти на это»⁵⁵. Никого, кроме Картера, уступившего под давлением Киссинджера, Дэвида Рокфеллера, Бжезинского и прочих друзей шаха. Иранцы были в ярости. В ноябре студенты ворвались в американское посольство и захватили в заложники 52 американцев, которых удерживали на протяжении 444 дней. Боясь советской интервенции для подавления исламского фундаментализма, Картер направил в Персидский залив 25 боевых кораблей, включая три авианосца с ядерным оружием на борту, и 1800 морских пехотинцев. Он также блокировал активы Ирана в США и сократил импорт иранской нефти.

Когда это не помогло, в американском обществе возникло беспокойство. Глава аппарата Белого дома Гамильтон Джордан предупредил Картера, что «американцы разочарованы неспособностью нашей страны сделать хоть что-нибудь для освобождения пленников и возмездия за оскорбление нашего достоинства»⁵⁶. Но Картер продолжал проявлять сдержанность. Недоверие Хомейни к СССР и его сторонникам из иранских левых партий ограничивало возможности Советского Союза использовать ситуацию. Неприязнь Хомейни к Советскому Союзу еще больше усилилась, когда в декабре 1979 года советские войска вошли в Афганистан, и продолжила усиливаться после того, как союзник СССР, Ирак, напал на Иран в сентябре 1980 года.

С Ираном американцам просто повезло в одном аспекте. В рамках программы Эйзенхауэра «Атом ради мира» США продали десятки исследовательских реакторов по всему миру, включая Иран, и поставляли в качестве топлива для них высокообогащенный уран. Некоторые из реакторов использовали топливо, обогащенное до 93 %. Незадолго до свержения шаха США продали Ирану 58 фунтов оружейного урана. К счастью, на момент прихода к власти революционного правительства это топливо все еще не было поставлено, и сделку заморозили⁵⁷.