Нерассказанная история США. Новая глава 2012–2018

Приход Путина к власти в 2000 году полностью изменил ситуацию. Поначалу Владимир Путин обратился к Соединенным Штатам, надеясь на сотрудничество по мировым вопросам. Однако выход США из Договора по ПРО в 2002 году и американское вторжение в Ирак в следующем году разрушили такие надежды. С того времени отчуждение между двумя странами усиливалось. Планы Соединенных Штатов разместить противоракетные комплексы в Польше и Чешской Республике, а также продолжающееся продвижение НАТО к российским границам обострили напряженность. На Мюнхенской конференции по безопасности в феврале 2007 года Путин отверг контролируемый Америкой «однополярный мир» с «одним центром силы, одним центром принятия решений». «Это, — сказал он, — в конечном итоге губительно не только для всех, кто находится в рамках этой системы, но и для самого суверена, потому что разрушает его изнутри». Когда в следующем году Ангела Меркель приехала в Москву, Путин объяснил, что «бесконечное расширение военно-политического блока» в мире, где уже нет «противодействующего врага», не только «бессмысленно, но разрушительно и контрпродуктивно»[192].

Канцлер Германии Ангела Меркель и российский президент Владимир Путин на переговорах в правительственной резиденции Мезеберг к северу от Берлина, 18 августа 2018 года. Больше десяти лет назад Путин объяснил Меркель, что «бесконечное расширение военно-политического блока» в мире, где уже нет «противодействующего врага», не только «бессмысленно, но разрушительно и контрпродуктивно»

Здравые американцы согласились с этой оценкой. В начале 2008 года бывший сенатор США и знаменитый баскетболист Билл Брэдли, вторя давнему предупреждению Джорджа Кеннана, назвал расширение НАТО «ошибкой грандиозных масштабов». Он не принял последовавших оправданий Билла Клинтона и Строуба Тэлботта за эти действия:

«Мы пинали их, когда они были повержены; мы расширили НАТО… это самоисполняющееся пророчество определенных людей в администрации Клинтона. Эти ирредентисты восточноевропейского типа считали, что Россия навсегда останется врагом, и поэтому мы должны подготовиться к тому времени, когда русские снова встанут на ноги. Их пророчество сбылось… Если бы мы действительно вступили в стратегическое партнерство, обсуждали бы общие угрозы в долгосрочной перспективе и то, что можем сделать сообща, зная, что в конечном итоге Россия вернется, ведь у русских даже тогда была нефть, представьте, насколько иным был бы сейчас Иран. Представьте, насколько иной была бы Центральная Азия… Ужасно грустно, что мы так поступили с Россией. Думаю, мы породили проблему, которой легко можно было бы избежать, и потеряли партнера, который мог бы стать чрезвычайно важным в долгосрочной перспективе и особенно для решения вопросов, наиболее угрожающих нам сегодня»[193].

Как понимал Брэдли, НАТО уже включило в свой состав семь бывших членов Варшавского договора и три бывших советских республики.

Через неделю после выступления Брэдли министр иностранных дел России Сергей Лавров вызвал посла Соединенных Штатов в Российской Федерации Уильяма Бёрнса, чтобы разъяснить, что Россия ни при каких обстоятельствах не потерпит экспансии НАТО на Украину. Геополитическое значение этой республики описал Збигнев Бжезинский в своей известной книге 1997 года «Великая шахматная доска»: «Украина… является геополитическим центром, потому что само ее существование как независимого государства помогает трансформировать Россию. Без Украины Россия перестает быть евразийской империей… Однако если Москва вернет себе контроль над Украиной с ее 52-миллионным населением и крупными ресурсами, а также выходом к Черному морю, то Россия автоматически вновь получит средства превратиться в мощное имперское государство, раскинувшееся в Европе и в Азии[194][195]. Пентагоновские неоконсерваторы Пол Вулфовиц, И. Льюис „Скутер“ Либби и Стивен Хэдли понимали стратегическую важность Украины в 1991 году, когда распадался Советский Союз. Хэдли вспоминал: „Мы считали, что без Украины ослабленная Россия… никогда не станет угрозой, которую составлял прежний Советский Союз, из-за огромных ресурсов, большого населения и географического положения Украины. Поэтому это стало важным элементом американской политики… с точки зрения стратегии независимая Украина становится страховым полисом“[196].