Нерассказанная история США

Поведение Трумэна в Потсдаме укрепило мнение Сталина, что США намерены закончить войну быстро и изменить своему слову насчет уступок. Во время конференции он сказал Трумэну, что советские войска будут готовы к нападению к середине августа. Начальник Генштаба советских Вооруженных сил генерал армии А. И. Антонов сообщил американским коллегам, что реальная дата начала скорее ближе к концу месяца. Маршалу А. М. Василевскому Сталин приказал подготовиться к вторжению на 10–14 дней раньше срока¹¹¹.

Хотя Трумэн всегда брал ответственность за принятое решение на себя, Гровс, 25 июля составивший черновик записки, утверждал, что Трумэн на самом деле ничего не решал, а просто не стал возражать. «Насколько я могу судить, – отмечал он, – сам он придерживался позиции невмешательства, в основном чтобы не ломать существующие планы…» И далее: «Трумэн не столько сказал “да”, сколько не сказал “нет”». Гровс презрительно назвал Трумэна «сопливым мальчишкой»¹¹².

2 августа Трумэн уехал из Потсдама. На следующий день секретарь Бирнса записал в своем дневнике: «На борту “Огасты”. Президент, Лихи, Дж. Ф. Бирнс согласились [!], что япошки [!] ищут мира»¹¹³. Трумэн также хотел мира. Но сначала он хотел применить атомную бомбу.

Генерал Дуглас Макартур, главнокомандующий войсками союзников на Tихом океане и второй по старшинству генерал регулярной армии США, считал бомбу «совершенно ненужной с военной точки зрения» и одновременно рассердился и огорчился, когда узнал, что США намерены ее применить. 6 августа, еще до объявления об атомной бомбардировке, он провел пресс-конференцию, где сказал репортерам, что японцы «уже разбиты», а сам он думает «об ужасах следующей войны, которые будут в 10 тысяч раз больше»¹¹⁴.

6 августа в 2:45 три самолета B-29 взлетели с острова Тиниан в Марианском архипелаге и взяли курс на Японию, лежащую на расстоянии 1,5 тысячи миль. Ведущий самолет «Энола Гей» нес урановую бомбу «Малыш», которая взорвалась в 8:15. Ее мощность, по современным оценкам, была эквивалентна 16 килотоннам тротила. Жители Хиросимы – приблизительно 300 тысяч мирных жителей, 43 тысячи солдат, 45 тысяч рабов-корейцев и несколько тысяч американцев японского происхождения, главным образом дети интернированных в США, – только начинали свой день. В качестве цели выбрали Т-образный мост Айои, близ центра города. Хиросиму, несмотря на наличие в ней порта и штаба Второй основной армии, во время предыдущих бомбардировок не считали важным военным объектом. В радиусе двух миль [больше трех километров] от точки падения бомбы все было разрушено до основания. Когда члены экипажа «Энола Гей» увидели, как исчезает город Хиросима, их охватил ужас. Пилот Пол Тиббетс, назвавший самолет в честь своей матери, так описывал происходившее на земле: «Гигантский фиолетовый гриб уже поднялся на высоту 13 тысяч метров, оказавшись на 5 тысяч метров выше нас, и продолжал подниматься, кипя, словно ужасное живое существо. Внизу творилось нечто еще более невообразимое. В вихрях дыма, похожего на бурлящий деготь, то тут, то там вспыхивали пожары»¹¹⁵. В другой раз он заметил: «Если бы Данте был с нами на самолете, то даже он пришел бы в ужас. Город, который за несколько минут до этого был залит солнцем и так четко виден, превратился в уродливое пятно. Он полностью исчез под страшным покрывалом дыма и огня». Хвостовой стрелок Боб Кейрон назвал это «взглядом в пекло». Второй пилот Роберт Льюис записал в бортжурнале: «Боже, что мы наделали?»¹¹⁶

Пилот Пол Тиббетс (в центре, с трубкой) с другими членами экипажа на фоне самолета «Энола Гей».

Радист Эйб Спитцер наблюдал из самолета сопровождения «Великий артист» и решил, что у него галлюцинация. Ему принадлежит самое красочное и ужасающее описание того, чему стали свидетелями члены экипажа, и его стоит процитировать полностью: