Нерассказанная история США

Японские руководители, подавленные нападением СССР, провели чрезвычайное заседание кабинета министров, где и узнали о событиях в Нагасаки. Однако ни это объявление, ни ошибочное сообщение министра сухопутных войск Анами, что США располагают сотней атомных бомб, и следующая цель американцев – Токио, ни на йоту не приблизили участников заседания к безоговорочной капитуляции. Большинство не видело никакой разницы между уничтожением всех городов силами трех сотен самолетов ВВС США и тысячами бомб и уничтожением одного города одной бомбой. То, что США могли сжечь дотла японские города и непременно так и поступят, было непреложным фактом. Однако советское вторжение полностью деморализовало японских вождей. Оно доказало абсолютное банкротство как дипломатического подхода Японии к СССР, так и «кецуго» – стратегии отчаянного сопротивления американскому вторжению. Для японских руководителей, подумывающих о капитуляции, атомные бомбы стали дополнительным аргументом «за», но никак не решающим, хотя кое-кто из них вцепился в него как в удобный предлог. Император объявил о своей готовности сдаться, приняв Потсдамскую декларацию, но только «при условии, что указанная Декларация не содержит никакого требования, затрагивающего прерогативы Его Величества как суверенного правителя»¹³⁰.

Судзуки признал, что выбирать не приходится: он заявил, что Япония должна сдаться немедленно, иначе «Советский Союз захватит не только Маньчжурию, Корею, Карафуто[52], но и Хоккайдо. Это уничтожило бы самую основу Японии. Мы должны закончить войну, пока США готовы договариваться»¹³¹. Как только решение императора стало очевидным, три упрямых члена Большой шестерки, настаивавшие на трех дополнительных требованиях (саморазоружение, никакого суда над военными преступниками и никакой оккупации), согласились на капитуляцию. Таким образом, когда Красная армия быстро приближалась к самой Японии, японская верхушка решила сдаться американцам, поскольку считала, что те скорее позволят им сохранить императора. Они также боялись, что продвигающаяся Красная армия вызовет прокоммунистическое восстание в Японии, как это произошло в некоторых странах Европы.

Развалины Нагасаки, где во время атомной бомбардировки мгновенно погибли 40 тысяч человек; 70 тысяч умерли к концу 1945 года, а всего в ближайшие пять лет – 140 тысяч. Телфорд Тейлор, главный обвинитель от США на Нюрнбергском процессе, отмечал: «Можно спорить о правильности бомбардировки Хиросимы, но я никогда не слышал ни одного оправдания бомбардировки Нагасаки».

Трумэн и его советники взвесили выдвинутые японцами условия капитуляции. Бирнс предупредил, что сохранение императора приведет «к распятию президента». Стимсон возразил: «Даже если бы вопрос не подняли японцы, нам самим пришлось бы предложить им оставить императора… чтобы принудить к сдаче разбросанные японские армии, не признающие никакой другой власти, и… чтобы избежать повторения кровопролитных боев вроде боев за Иводзиму и Окинаву». В дневнике Стимсон выразил разочарование Бирнсом: «В последнее время невежды слишком яро выступают против императора… а ведь они знают о Японии только то, что им показали Гилберт и Салливан в своей оперетте “Микадо” – как я сегодня узнал, оперетта эта прелюбопытнейшим образом глубоко укоренилась в умах влиятельных людей в Госдепартаменте»¹³². В результате дополнительных переговоров они согласились на расплывчато сформулированный пункт: «Форма правления Японии будет в соответствии с Потсдамской декларацией установлена свободно выраженной волей японского народа»¹³³.

После войны японские вожди объясняли капитуляцию и атомными бомбардировками, и советским вторжением. Хотя допросы и проводились оккупационными американскими властями, некоторые арестованные отводят первостепенную роль советскому вторжению, а не атомной бомбе или другим действиям США. Заместитель начальника штаба сухопутных войск генерал Торасиро Кавабэ заявил: