Нерассказанная история США

«Ужасные разрушения, постигшие Хиросиму, стали известны только со временем… Напротив, вступление СССР в войну, когда оно все же произошло, оказалось для нас большим ударом. В сообщениях, поступавших в Токио, районы вторжения описывались как “кишащие русскими”. Мы испытали еще больший испуг, ведь именно этого мы все время и боялись, в красках представляя, как “огромные силы Красной армии, находящиеся в Европе, поворачивают против нас”»134.

Адмирал Тоеда высказался в том же ключе: «Я считаю, что именно участие русских в войне против Японии, а не атомные бомбы, ускорило капитуляцию». Генерал-лейтенант Сумихиса Икеда, директор японского Управления общего планирования, признавался: «Услышав о вступлении в войну СССР, я понял, что все пропало». На прямой вопрос Генштаба Военное министерство ответило аналогичным образом: «Советское участие в войне стало главной причиной, по которой Япония решила сдаться»¹³⁵. Исследование, проведенное американским Военным министерством в январе 1946 года, пришло к тому же заключению, обнаружив «в ходе обсуждения вопроса о капитуляции лишь отдельные упоминания… о применении США атомной бомбы… почти наверняка японцы сдались бы после вступления России в войну»¹³⁶.

Ошибочно полагая, что именно бомбы привели к окончанию войны, 85 % американской общественности одобрили их применение. Почти 23 % сожалели, что японцы сдались так быстро и США ограничились только двумя атомными бомбардировками. Но большая часть общественности не знала, что многие высшие военные чины США считали бомбардировки либо просто излишними с военной точки зрения, либо нравственно предосудительными. Начальник штаба Трумэна адмирал Уильям Лихи, руководивший заседаниями Объединенного комитета начальников штабов, высказывался особенно резко и называл химическую и бактериологическую бомбу нарушением «любой христианской этики, о которой я когда-либо слышал, и всех известных законов войны». Он объявил, что «японцы были уже побеждены и готовы сдаться… Применение этого варварского оружия в Хиросиме и Нагасаки не оказало существенного влияния на результаты войны с Японией. И поскольку мы применили оружие первыми, то тем самым приняли этические нормы, свойственные варварам Средневековья. Меня никто не учил воевать так, и войну нельзя выиграть, убивая женщин и детей»¹³⁷. В 1949 году Лихи сердито заявил журналисту Джонатану Дэниелсу: «Трумэн сказал мне, что все дали согласие на ее применение… но только для удара по военным целям. Разумеется, потом они пошли дальше и убили столько женщин и детей, сколько смогли, как и планировали с самого начала»¹³⁸.

Генерал Дуглас Макартур всегда утверждал, что война закончилась бы на несколько месяцев раньше, если бы США изменили условия капитуляции Японии. В 1960 году он сказал бывшему президенту Гуверу, что, если бы «мудрая и подобающая государственному деятелю» записка Гувера к Трумэну от 30 мая 1945 года, где он настаивал на изменении условий капитуляции, была бы принята к сведению, это «позволило бы избежать бойни в Хиросиме и Нагасаки, а также значительной части разрушений… от наших бомбовых ударов. В том, что японцы приняли бы такие условия, и с радостью, я не сомневаюсь»¹³⁹.

Генерал Генри Арнольд писал: «Мы всегда считали, что независимо от того, есть у нас атомная бомба или нет, японцы уже находятся на грани краха»¹⁴⁰. Вскоре после окончания войны генерал Кертис Лемей утверждал: «Даже без атомной бомбы и вступления русских в войну Япония сдалась бы через две недели». И дальше: «Атомная бомба не имела никакого отношения к окончанию войны»¹⁴¹. Генерал Карл Спаатс, командующий стратегической авиацией США на Тихом океане, писал в дневнике через два дня после бомбардировки Нагасаки: «Когда со мной впервые обсуждали вопрос атомной бомбы, я совершенно не одобрял ее применения, как никогда не одобрял полного уничтожения городов вместе со всеми жителями»¹⁴².