Неравная игра

— Хватит сыпать стереотипами об ирландцах. Еще, чего доброго, начнете уверять, будто ваш приятель любил «Гиннесс» и картошку на завтрак.

— Как ни странно…

— Хватит!

— Да и пожалуйста. Я всего лишь поддерживал разговор.

Мы погружаемся в неловкое молчание. Чересчур неловкое.

— Отвечая на ваш вопрос, в моей семье ирландцы по отцовской линии. С его родителями я никогда не встречалась, но сами они из Корка, а в Лондон переехали сразу после войны.

— А как твоего отца звали?

— Деннис. Деннис Хоган.

— Ясно.

И с этим Клемент вновь закрывает глаза и остающиеся пятнадцать минут поездки дремлет.

Пробуждается он, когда за окном уже проплывает платформа «Ватерлоо».

— Хорошо поспали?

— Ага, пасиб.

Он встает и потягивается, раскинув длиннющие, как у орангутанга, ручищи. Раздается скрежет тормозов, двери открываются, и Клемент подхватывает свой рюкзак.

— Спасибо за пиво, пупсик. До скорого!

— Подождите. Не могли бы вы оставить свой…

Прежде чем я успеваю закончить предложение, он уже покидает вагон. Убегает от меня во второй раз — ровно в два раза больше, чем я кому-либо прощаю. И все же что-то в Клементе произвело на меня впечатление. Есть в нем нечто интригующее — на манер автокатастрофы, скажем так.

Я вскакиваю и спешу за ним, однако платформа уже забита битком, и у двух единственных работающих турникетов мгновенно образуются очереди. Когда я наконец пробиваюсь в вестибюль вокзала, его и след простыл.

— Ага. До скорого, Клемент, — бурчу я себе под нос. Без полного имени и каких-либо контактов, очень сомневаюсь, что это «скоро» вообще наступит.

Остается только плестись в подземку.

Можно, конечно, поехать в редакцию, но совершенно нет настроения. Если уж так и так светят неприятности, почему бы не оттянуться на всю катушку и не закосить работу полностью? Уж лучше поехать домой и разобраться с грудой отцовской одежды, что свалена на кровати. По крайней мере, день пройдет не совсем зря. Не говоря о том, что вещам покойника не стоит залеживаться в моей квартире дольше необходимого.

И я решительно направляюсь на свою линию подземки.

Для поднятия духа всю дорогу домой прикидываю, куда заманчивее удрать на деньги от продажи шмоток. В это время года приятным теплом можно насладиться в Марокко или в Греции. Или на Мальте.

Когда я сворачиваю за угол и выхожу на свою улицу, решение, однако, так и не принято.

Мой дом — викторианское строение из красного кирпича, последнее в ряду себе подобных. Весь первый этаж занимает кофейня, поэтому вход в квартиру сзади, через служащий парковочным местом жалкий клочок асфальта, который риелтор при продаже нагло пытался выдать за внутренний дворик. В действительности это не отличающаяся чистотой площадка, где подле мусорных баков перекуривают работники кофейни.

Приступаю к привычным раскопкам в сумочке в поисках ключа. Однажды я все-таки соберусь и выкину весь этот хлам, что таскаю с собой изо дня в день. Ключ отыскивается, как раз когда я подхожу к двери.

Поднимаю взгляд и замираю на месте.

Похоже, ключ мне не понадобится.

10

Дверь приоткрыта от силы на сантиметр — вполне достаточно, чтобы не заметить в утренней спешке.

Я точно заперла ее?

Пытаюсь вспомнить, как уходила из дома, однако приключение с Клементом вытеснило предшествующие события в недосягаемые глубины памяти.

Думая о том, что теперь это, возможно, место преступления, распахиваю дверь ногой и прислушиваюсь, не доносится ли каких звуков сверху лестницы. Выжидаю примерно минуту, однако слышу только шум транспорта со стороны фасада.

— Эй! — кричу я, задрав голову.

Проходит несколько секунд, на лестнице по-прежнему тихо. Не то чтобы я ожидала, что на верхней площадке нарисуется взломщик и вежливо меня поприветствует. Но что он перепугается и бросится наутек, это представлялось вполне вероятным. И, исключая прыжок из окна второго этажа, выбраться из квартиры можно только по этой самой лестнице.

Подняться или вызвать полицию?

Снова кричу наверх, и снова тишина в ответ.

Если квартиру обнесли, то злоумышленники, судя по всему, уже скрылись. Пожалуй, прежде чем вызывать полицию, лучше проверить самой. Вряд ли блюстители порядка шибко обрадуются, если выяснится, что я просто забыла закрыть дверь.

Поколебавшись еще несколько секунд, я заключаю, что если и являюсь жертвой, то скорее собственной паранойи. Решено. Делаю глубокий вздох и начинаю подниматься по ступенькам.

Гостиная выглядит в точности такой, какой я ее оставила — неубранной. Как и кухня. Письменный стол и бугристая диван-кровать в гостевой спальне стоят на своих местах. Подхожу к своей спальне.

Не могу похвастаться обширной коллекцией драгоценностей, а те, что есть, особой ценности не представляют. Тем не менее вид нетронутой шкатулки на комоде вызывает у меня вздох облегчения. Осматриваю остальное: как будто все на своих местах. Честно говоря, единственное, что можно было бы украсть, — это костюмы Денниса Хогана, а они так и лежат грудой на кровати, нетронутые. Вроде бы.