Неравная игра

Мы как раз достигаем станции подземки, и Клемент останавливается.

— Слышала пословицу про разглядывание зубов у дареного коня?

— Конечно.

— Ну так и не разглядывай.

— Хорошо. У меня всего лишь пытливый ум, только и всего.

— И не говори, — фыркает великан. — Теперь идем.

Жестом руки приглашает меня пройти первой. Быть может, все дело лишь в новизне, но мне приятно ощущать, что кто-то готов прикрыть мне спину.

Поездка в подземке и последующая прогулка от «Гайд-парк-корнер» проходят без происшествий, и вот мы уже стоим на крыльце редакции «Дейли стандарт».

— Шикарно! — комментирует Клемент, рассматривая четырехэтажное здание девятнадцатого века.

— Это, конечно же, не Флит-стрит, но мне доводилось работать в местах и похуже.

— Когда заканчиваешь?

— Да по-разному. Я позвоню, когда выяснится.

— Хорошо. Кафешка тут есть какая поблизости? За полный английский завтрак убить готов!

Я уже собираюсь напомнить ему, что мы находимся в Белгрейвии, но тут двери распахиваются, и на крыльце возникает одна из моих коллег из поколения нулевых.

— Доброе утро, Эмма.

Неофитка учения феминизма, Бриджет — молодая репортерша и самопровозглашенный борец за права всего и вся. Хм, а у слова «борец» какой феминитив?

— Доброе утро, Бриджет.

Девушка не проходит мимо, как мне хотелось бы, а по какой-то причине топчется рядом. Сегодня ее наряд еще даже строже обычного, да и короткая стрижка, и суровые черты отнюдь не добавляют ей миловидности.

— В общем, — изображаю я улыбку, — я вам позвоню, Клемент.

— Ага, ты уже говорила, — отвечает он, не улавливая намека поскорее сматываться.

— Клемент, — встревает, задрав голову, Бриджет. — Довольно необычное имя. Откуда оно?

— Не знаю, пупсик.

— Простите? — хмурится она.

— Я сказал, что не знаю.

— Вы назвали меня пупсиком! — взрывается Бриджет. — Я, по-вашему, похожа на какую-то куклу?

— Ну на Барби ты точно не похожа.

Явственно оскорбленная, девушка поворачивается ко мне. Я прикрываю рот рукой и изображаю кашель, чтобы подавить смех.

— Ты слышала, что он сказал? — продолжает бушевать сильная и независимая. — Вели своему приятелю извиниться!

— Прости, Бриджет, — фыркаю я. — Он пока еще в стадии обработки.

Тогда девица вновь обрушивается на Клемента:

— Мужчины вроде вас вызывают у меня лишь отвращение!

— Без обид, пупсик, — флегматично пожимает плечами великан, — но и я от тебя не в восторге.

Девушка багровеет от ярости, но не находит подходящих слов.

Клемент поворачивается ко мне:

— До скорого.

Затем адресует Бриджет улыбку:

— Подобрала бы ты себе платье покрасивей — может, и подцепишь кого.

Вынеся модный приговор, великан величаво удаляется.

— Мне пора, Бриджет. Увидимся позже.

Я оставляю девушку на крыльце и всю дорогу до рабочего места посмеиваюсь про себя. Увы, мое веселье тут же прерывает Джини.

— Привет, Эмма. — Обычной жизнерадостности в ее приветствии что-то не слышно.

— Доброе утро, Джини. У тебя все в порядке?

Я опасаюсь, что сейчас последуют душераздирающие подробности мелочной ссоры девушки с женихом, и утыкаюсь в экран компьютера.

— У меня-то да, но должна предупредить тебя: Дэймон рвет и мечет.

— Потому что я пропустила утреннюю летучку?

— Правда, не знаю, но он был очень недоволен, что ты не явилась.

— Сильно недоволен?

— Ты ведь знаешь, что по пятницам я заказываю пирожные и Дэймон обычно просит кремовый рожок?

— Хм, да.

— А сегодня он выбрал тарт с заварным кремом. Эту штучку он заказывает только в дурном настроении.

— Ого, это уже серьезно… Спасибо за предупреждение!

С ободряющей улыбкой спроваживаю Джини и решаю проверить, не поступило ли послание от Аллана Тима, но тут раздается внутренний звонок. Снимаю трубку:

— Эмма Хоган.

— Ко мне в кабинет. Живо!

Не успеваю я и воздух в легкие набрать, как раздаются гудки. Черт, Джини была права, Дэймон и правда взбешен.

Встаю из-за стола, придумывая линию защиты. Всю мою жизнь отец был для меня абсолютно бесполезен, однако в данный момент его недавняя кончина предоставляет удобное оправдание. Нагоняя с легкостью можно избежать, сославшись на смерть родственника. Железобетонный метод.

Направляюсь в кабинет шефа и врываюсь к нему без стука:

— Где пожар?

— Закрой дверь и садись, — командует он.

Это что-то новенькое. Раньше мне никогда не предлагали стул в начальственном кабинете.

Что ж, удобно устраиваюсь, пока Дэймон стучит по клавиатуре. Совершенно не обращая на меня внимания, он напряженно таращится в экран, отвлекаясь пару раз на приглаживание волос. Наконец, мое терпение лопается:

— Я думала, это срочно.

— Так и есть, — сухо отзывается он и на этот раз удостаивает меня взглядом.

— И что же?

— Перейду сразу к делу. Это официальный дисциплинарный вызов, и ты имеешь право требовать присутствия третьего лица, например, представителя профсоюза, коллеги…

— Ну ничего себе! Погоди-ка, Дэймон. Ты объявляешь мне официальный выговор за получасовое опоздание?

— Если ты позволишь мне закончить…

— К твоему сведению, — снова перебиваю я его, — сегодня утром я опоздала, потому что узнала о смерти отца!

Сделав ход конем, откидываюсь на спинку стула в ожидании пристыженной мины и лебезящих извинений шефа.