Неравная игра

Допиваю свой основательно остывший кофе.

— Годится. Поехали!

20

— Да что такое с этой гребаной дорогой? — не выдерживает великан.

— Вы, я вижу, не поклонник М25?

— Почему ограничение скорости здесь постоянно меняется?

— Клемент, черт побери, когда вы в последний раз ездили по кольцевой?

— Сомневаюсь, что вообще хоть раз.

— Да бросьте! Как вы ухитрились прожить всю жизнь в Лондоне и ни разу ей не воспользоваться?

— Ну, какое-то время я не водил.

— Ага, это заметно, — усмехаюсь я. — Это же так называемая «умная дорога», якобы таким образом регулируется поток.

— Да какой в этом толк? Если, блин, просто сделать сто десять постоянно, все бы добирались быстрее!

— Наше дело маленькое.

Он лишь качает головой и чертыхается остаток пути. Лондонские пробки по пятничным вечерам кого угодно из себя выведут.

Мы прибываем на Честерфилд-Роуд и паркуемся по указанному адресу лишь за несколько минут до назначенной встречи. «Мерседеса» Майлза Дюпона пока не видно.

— Красивый район, — делится наблюдением Клемент.

— Красивый и чертовски дорогой.

Запрашиваемая цена построенной по специальному заказу квартиры приближается к семизначной цифре — жить на красивой зеленой улице недалеко от центра Лондона стоит денег.

С минуту мы просто сидим и наслаждаемся тишиной, нарушаемой лишь пощелкиванием остывающего двигателя. Наконец, позади нас паркуется белый «мерседес», и в зеркало заднего вида я вижу, как из автомобиля выскальзывает Майлз Дюпон.

— Так, вперед!

Мы с Клементом покидаем машину и подходим к зданию, где нас дожидается намеченная жертва, пребывающая в блаженном неведении касательно предстоящего допроса с пристрастием.

— Приятно снова с вами повидаться, Майлз.

Он с воодушевлением пожимает мне руку, однако его фальшивой улыбочки как не бывало, стоит ему осознать, что я не одна.

— Привет, братан, — гудит Клемент, протягивая свою лапищу.

Риелтор неохотно отвечает на рукопожатие.

— Рад знакомству, мистер…

— Бастин. Клифф Бастин.

Поскольку великан представляется вымышленным именем, только один из нас понесет ответственность, если наша скромная вечеринка выйдет из-под контроля. Майлз приглашает нас следовать за ним, и мы входим в подъезд.

— Квартиры здесь соорудили лишь семь лет назад, и во всем здании их только пять, — сообщает риелтор, открывая дверь.

— Как насчет звукоизоляции? — осведомляется Клемент.

— О, здесь она просто уникальная! Можно слушать рейв в гостиной, и соседи даже не заметят.

— Вот и хорошо.

Мы поднимаемся за Майлзом на второй этаж, где он открывает дверь под номером три.

— Только после вас!

Переступаем порог и оказываемся в невыразительной прихожей.

— Квартира несколько лет сдавалась, поэтому отделка здесь так себе.

Вот здесь он не врет.

— Давайте начнем с гостиной, — предлагает наш провожатый.

С Клементом в качестве замыкающего мы перемещаемся в просторную пустую комнату с огромным окном от пола до потолка, напротив которого располагается арка на кухню. Ковер песочного цвета и бледно-кремовые стены в помещении создают атмосферу полнейшего уныния.

— Прямо чистый холст! — находит позитив в расцветке Майлз. — Как считаете?

Клемент закрывает дверь и встает перед ней. Пока ушлый риелтор не тревожится, что оказался в ловушке. Ничего, совсем скоро заволнуется.

— Мне нужно кое о чем расспросить вас, Майлз, — с улыбкой начинаю я.

— Не стесняйтесь!

— Об аренде моего отца.

— Вот как?

— Вы же должны были проверить его, верно?

— Да, это так.

— И куда вы отправляли запросы?

— Прошу прощения, — хмурится мужчина. — Я что-то недопонимаю, вы же интересовались покупкой квартиры!

— Вообще-то, нет. Просто нам необходимы сведения, имеющиеся в вашей картотеке на моего отца — прежний адрес, рекомендации, список мест работы. В общем, все.

— Это информация конфиденциального характера, мы не можем раздавать ее кому попало.

— Еще как можете, — подключается Клемент. — И поверь мне, ты так и сделаешь.

— Что такое? Вы мне угрожаете?

— Типа того.

Майлз лезет во внутренний карман пиджака — несомненно, за мобильным телефоном.

— Не надо никому звонить, братан. Не советую.

Что-то подсказывает мне, что Майлз Дюпон не любит, когда ему указывают, как поступать. Помедлив мгновение, он решает все-таки рискнуть, и рука его исчезает за пазухой. Дерзкая ухмылка сохраняется на его физиономии на протяжении тех двух секунд, что требуются Клементу шагнуть от двери и схватить его за плечо.

— Я тебя предупреждал.

Он заворачивает своей жертве руку за спину, а для пущей убедительности придерживает строптивца за воротник.

— А, черт! — вопит Майлз. — Больно! Пусти!

— Скажешь, что нам нужно?

— Не могу. Я рискую не только работой!

— Ответ неверный.

Смещение руки вверх еще на пару сантиметров приводит к новому отчаянному воплю.

— Крикливый попался, — с досадой констатирует Клемент. — Если у тебя в тачке завалялись плоскогубцы, можно будет вырвать ему язык.

Я подхожу и смотрю в упор на риелтора.

— Не хотелось бы пугать вас, Майлз, но, кажется, он не шутит.

— Это возмутительно, — скулит тот. — Вы не смеете!

— Ну почему же? А что вы сделаете?

— Я… Я заявлю в полицию!

— Вот только без языка это будет затруднительно.