Неравный брак

– Ты как? – Ковалевский присел на корточки около Вероники и заглянул в лицо, а затем посмотрел на укушенную губу, стиснул челюсти и поднялся. – Я его сейчас грохну.

– С-стой! – просипела Ника. – Стой, – и ухватила ослабевшей рукой за край пальто. – Он того не стоит.

Славка смотрел волком, было видно, с каким трудом он остался на месте и не пошёл добивать постанывающего и ощупывающего лицо Руслана. А Ника пыталась сфокусироваться, хотя картинка стала всё сильнее кружиться, и сохранить остатки сознания, которое норовило нырнуть в темноту.

– Что с тобой? – будто из тумана, донёсся голос мужа.

– Он хотел д-дать мне какую-то т-таблетку. Что-то мне не очень хорошо…

– Я сейчас, – Ковалевский подошёл к Вершинину и, поборов сопротивление и перехватив руку, занесённую для удара, сделал болевой приём, покопался у того в карманах и выудил упаковку с таблетками. – Тварь похотливая! – Слава таки саданул гада носком ботинка под рёбра, вызвав болезненный стон. – Чувствуй боль, которую ты так любишь причинять, чувствуй, привыкай к ней, скотина, – откупорив сразу три таблетки, он затолкал их в рот Руслану и заставил проглотить, хотя во время этой процедуры схлопотал кулаком в плечо. – Всё, что попытаешься сделать с ней, вернётся к тебе в тройном размере, запомни. Меня злить нельзя, я тогда с катушек слетаю, усёк? – и ещё один удар под рёбра.

А Вероника смотрела на Ковалевского и не узнавала. Наверное, она теперь никогда не сможет относиться к Славе по-прежнему. Ей довелось заглянуть за запретную дверь, куда, быть может, не стоило заглядывать. Хотя с другой стороны, сейчас Ника лицезрела ещё одну его грань и портрет мужа стал более полным. Да, он может быть и таким. Принять ли это? Испугаться ли и держаться подальше?

Возникло стойкое ощущение, что она долгое время жила возле спящего вулкана и только сейчас узрела его настоящую мощь и поняла, рядом с какой опасностью всё это время находилась. И очень хорошо, когда эта «опасность» на твоей стороне. А ещё радовало, что на парковке пока так никто и не появился, иначе, вполне возможно, пришлось бы разбираться с полицией относительно подпорченного фейса одного садюги и запретных таблеток. Видимо, народ крепко завис в торговом центре и окрестных развлекательных местечках. Вокруг тишина, только Руслан, постанывая, пытается сесть и, тяжело дыша, одной рукой держится за голову, а другой оттягивает галстук и расстёгивает воротник рубашки. Кажется, таблеточки начали действовать.

Вернувшись к Веронике, Славик подал ей телефон, экран которого пошёл трещинами, а потом, по всей видимости, вознамерился взять жену на руки.

– Не трогай меня, не прикасайся! – вскрикнула она и отшатнулась. – Не сейчас.

– Хорошо-хорошо, не трогаю, – он поднял ладони, мол, «ничего плохого не хочу». – Но ты уверена, что сама сможешь добраться до машины?

– Н-не смогу… – наконец поняла Ника. – Ноги не держат.

– Может, я всё же помогу? – и терпеливо ждёт ответа, не делает попыток схватить. – Испугалась, да? И его, и меня? Меня не бойся, я тебя и пальцем не трону, если будешь против. Так что, едем? Пол бетонный, сидеть, небось, холодно?

– Холодно, – опустила голову она и пробормотала: – Давай, – но всё равно вздрогнула, когда ощутила на себе мужские руки.

– Поедем на моей, а твою потом заберём, – Слава усадил её на переднее пассажирское и пристегнул. – Пора убираться отсюда.

– Пора. Но домой не хочу, только не сейчас, – Ника зябко обхватила себя за плечи и с тоской выглянула в окошко на истоптанную валентинку и шоколадное крошево. – Пожалуйста, отвези меня… куда-нибудь.

– Хорошо. Ты пока поспи.

– Угу, – Вероника расстегнула пальто и, зализав ранку на губе, смежила веки.

Глава 45

Славик вёл машину аккуратно, и Ника могла расслабиться, не беспокоясь о резких стартах и торможениях, и подумать. Недавние события пронеслись перед мысленным взором. Это было так мерзко. Чужие лапы на её теле… И вроде бы Вершинин очень хорош собой и явно пользуется популярностью у женщин, но его прикосновения не приносили ничего, кроме чувства гадливости. Хотелось помыться, счистить с себя его следы, сбросить кожу, чтобы забыть эти неприятные ощущения.

И совсем другое дело Славка… Сначала она думала, что после сегодняшнего отвратительного инцидента ещё долго никого не сможет к себе подпустить, но муж действовал так аккуратно и бережно… У Ники была прекрасная возможность сравнить этих двоих. Когда её обнимал Святик, всё было совсем по-другому. Под его руками хотелось находиться подольше, к нему хотелось прижаться, утонуть в объятиях, потеряться в ощущениях и спастись ото всех бед. Слышать его голос, смотреть в глаза и видеть в них себя. Что же это за чувства? Как называются? И почему она уже и сама не знает, чего желает её сердце?