Нереальная реальность 1 2

- И что нам делать? - с отчаяньем воскликнул Лаврушин. Его это свинство уже утомило. И нервы не стальные, а наоборот - расшатанные.

- Он просил передать совет...

- Ага, что у нас есть «пианино», решимость, и будет знание. Слышали.

- Тогда зачем пришли, если слышали? - недоуменно спросил желтолицый и захлопнул дверь...

***

Новая, метеоритом мелькнувшая надежда - сколько их уже рассыпалось в верхних слоях атмосферы. Нет здесь Большого Японца. Отчалил по каким-то своим японским делам в незнамо какие миры. Ищи ветра в поле.

Пока Лаврушину, благодаря каким-то своим сверхъестественным способностям, о которых он толком ничего не знал и в которых ни бельмеса не смыслил, удавалось идти след в след за ним - и сошелся же свет клином на этом Змееведе! Все дело в «пианино» - между ним и Лаврушиным установилась мистическая связь. Однако где гарантия, что она крепка, и что он еще хоть раз сможет «поиграть» на этом инструменте? Нет такой гарантии. Наоборот, Лаврушин все больше боялся загадочного механизма, и все дни в Москве не касался его даже пальцем.

Лаврушин зло пнул ногой дверь охраняемого государством памятника архитектуры, но она была мощная и едва дрогнула, а нога не деревянная - заболела.

- Опять обманули, - вздохнул он.

Подошел к стоявшим поодаль частному сыщику и Степану.

- Убедились? - спросил сыщик.

- Убедились, - Лаврушин вытащил из кармана заранее заготовленный конверт с деньгами.

«Пинкертон» заглянул в него, вытащил доллары, пересчитал, парочку посмотрел на свет и с любовью потер пальцами, проверяя. В долларах он толк знал и остался вполне доволен портретами дядюшки Вашингтона.

- Обращайтесь еще. Наше агентство оказывает самый широкий спектр услуг, - верзила пожал на прощанье руки друзьям, уселся в свой «вольво». Было видно, как он вытащил сотовый телефон и начал нащелкивать номер.

- Ну? - спросил Степан.

- Нет здесь Большого Японца. Помощник отослал нас еще дальше.

- На сколько букв?

- В другие измерения.

- Чтоб им пусто было! Это же форменное...

- Тихо, - приподнял руку Лаврушин.

Что-то смутило его. Какое-то еле заметное нарушение в порядке вещей. И он вскоре понял - что именно.

А смутили его доносившиеся из стоявшего «вольво» обрывки слов «пинкертона»:

- Здесь они... Приезжайте... Окончательный расчет.

Лаврушин подскочил к машине. Дернул за ручку, но дверца была закрыта изнутри на защелку.

Частный сыщик приспустил окно:

- Что вам?

- Вы с кем говорили? - недобро осведомился Лаврушин.

- С заказчиком?

- С каким заказчиком?

- Вас интересуют мои заказчики?

- Интересуют!

- Ладно, - пожал плечами сыщик. - У меня был заказ привести вас. Я его выполнил.

- Но вы же работали на нас!

- Я выполнял ваше задание. И задание того заказчика. Лично я никому ничего не должен. Просто добросовестно выполняю обязательства по контрактам.

- Вот сволочь!

- Это вопрос оценочный, - сыщик повернул ключ в замке зажигания, мотор взревел.

Машина рванулась вперед, так что Лаврушин едва успел отпрыгнуть. Его окатило грязной водой из под колес.

- Продал нас, - воскликнул Лаврушин, глядя вслед исчезающей за поворотом «вольво».

- Кому? - спросил Степан.

- А как по-твоему - кто нас ищет.

- «Черный»!

- Вот что, надо сниматься отсюда.

- Слышишь?

Послышался знакомый бомбардировочный гул.

- Бежим! - крикнул Лаврушин.

Они юркнули в соседний переулок. Тут из-за поворота показался стальной поток.

Это были самые гнусные и отпетые бандитствующие рокеры, которых только можно вообразить. Их были десятки. Они спешили за добычей. Они увидели ее. Они с ревом и свистом устремились следом.

Друзья скользнули в арку, едва не поскользнувшись на замусоренном пищевыми отходами асфальте. Вбежали в просторный дворик, поросший чахлыми, дурной экологией пришибленными деревьями. Сзади лязгала сталь и ревели цилиндры, шуршали шины мотоциклов. Железный поток рвался в ту же арку.

Беглецы перемахнули через сетчатый забор, пересекли детскую площадку с кривой каруселью. Мотоциклы, недовольно заурчав, притормозили - через ограды они ездить пока не научились. Один из рокеров, весь в черно-красной коже, металлических бляшках и железных фиксах, опершись ногой о землю, начал что-то выговаривать в рацию.

- Ну, давай, - Степан подхватил поскользнувшегося на гнилом киви Лаврушина.

Они преодолели двор. И выбежали на другую улицу.

Это был тупик.

И в него вливались стальные «харлеи», «хонды», «уралы»!

- Прижали, гады, - Лаврушин бросился к единственной двери подъезда глухого длинного желтого дома с грязно блеклыми стеклами. Дверь была заперта на замок.

Беглецы прижались к глухой бетонной стене, которой заканчивался тупик. За ней, видать, что-то собирались строить, взрывать, или просто кто-то решил перегородить улочку - бывают чудаки. Стена была настолько высока, что перемахнуть ее не стоило и мечтать.