Нереальная реальность 1 2

- Новая жизнь. Застенки. Районы социального обновления. Все это нужно пережить самому, чтобы понять. Слова слишком тусклы. Кошмар длился три года. И еще девяносто восемь дней. Клянусь, я помню каждый из них. А затем я бежал.

- Из района социального обновления? - удивился Степан. Он еще на Тании немало узнал о концентрационных лагерях, которые диктатор раскидал по самым глухим и безысходным местам планеты.

- Трупы в районах соцобновления сбрасывали во рвы. Когда рвы заполнялись, их засыпали песком. Меня выбросили в ров, как безжизненное тело.

Лаврушин поежился, а Степан протянул:

- Дела-а.

- Я не задохнулся под грудой трупов. Я выбрался наружу. Кругом - радиоактивная пустыня. «Тигры», охраняющие район, пачками жрут антирадиационные таблетки, а социалобновляемые пачками мрут. Но я выжил. Человек может все, даже невозможное. И он выживает там, где выжить нельзя. Главное, чтобы было стоящее чувство, которое гонит тебя вперед. Которое не дает упасть. Не дает захлебнуться кашлем, когда выкашливаешь черные куски легких. Не дает потерять сознание, когда в глазах темнеет, и видишь лишь блестки – следы радиоактивного излучения. Ты слышишь зов долга и встаешь, когда встать уже не должен. И идешь. Встаешь, опять падаешь. Идешь.

- И какое чувство это было? Ненависть? – спросил Лаврушин.

- Она. Я хотел посчитаться. Я шел и шел. И я сделал невозможное. Добрался до границы лесов. Там меня подобрало кочевое племя Лесной Федерации. Затем я оказался на одной из баз «Союза правдивых». Он тогда входил в силу и готовился к великим победам над диктатором Кунаном.

- И продолжает готовиться два десятка лет.

- О, тогда мы были полны надежд. Я прошел курс регенерации, реабилитации. Меня вылечили от лучевой болезни. Восстановили ткани. Набравшись сил, я вернулся в Джизентар. Я уже знал, что все мои друзья ушли на новое воплощение. В живых остался Трот рен Грон - Кунан простил его из-за каких-то темных связей с его отцом. И выжил Крос. Старый друг Крос. То, что он предатель, мы узнали, когда он вывел из строя несколько групп сопротивления. Тогда же мы считали, что он просто везунчик.

- Значит, главный долг вернете ему?

- Ему. Когда меня арестовали, друзья спрятали мою жену и ребенка. Дочку удалось спасти, а жену месяцем позже взяли «тигры». Что они делают с женщинами врагов Звездоликого хорошо известно.

- Где она сейчас?

- Затерялась в районах социального обновления. И виноват в этом опять он - Крос. Он - демон, присланный из зазеркального мира, чтобы ломать мою жизнь, убивать дорогих мне людей. Я ненавижу его. Ненависть эта всегда со мной.

- Но почему Крос продал вас? - спросил Степан.

- У него раньше кончилось детство. Он всегда был чертовски прозорлив. Пока мы заключали пари о скором падении Кунана, он усмехался, понимая, что Звездоликий пришел надолго. И если хочешь жить, надо искать общий язык не со своими друзьями в Высочайшей военной школе, а с ним. И он продал душу Змею!

- Во, сволочь такая... Надо было пристрелить его в «сельве», - горячо воскликнул Степан.

- Я в спину не стреляю - я вам уже говорил, - покачал головой Строн, и с тоской посмотрел куда-то вдаль, в окно, мысленно пытаясь проникнуть в прошлое, сорвать с него замки времени и пережить все снова. Он вспоминал свою нелегкую жизнь, тюрьмы, побеги, нестерпимую боль чудовищных пыток и не меньшую боль в блоке регенерации. Он вспоминал все то, что не расскажешь никакими словами.

***

Типинус стоял на вертолетной площадке небоскреба, облокотившись рукой о кабину ярко-желтой винтокрылой машины. Он задумчиво разглядывал городской ландшафт.

Внешность Великого Отшельника слегка разочаровала Лаврушина. По своему роду занятий Хранитель Лабиринта должен был представлять из себя нечто среднее между Сергием Радонежским и Франциском Ассиизским. Огонь в глазах, развевающаяся благородная борода, величавая плавность движений, аскетическая худоба - что там еще должен иметь отшельник. Во всяком случае он должен выглядеть необычно. А Типинус мало чем отличался от тысяч своих собратьев - странствующих жрецов, которые меряют шагами улицы Джизентара и провинций, искренне верят в свою избранность, в то, что они слышат шелест крыльев Дзу, а большинство просто умеют ловко трансформировать молитвы, в которые не верят, в звонкую монету, в которую верят все.

Его седая борода - она-то как раз соответствовала облику на все сто процентов - развевалась от резких порывов ветра. По осанке ему никак нельзя было дать сто два года. А фигура была полноватая, на боках нарос жир, плотно натягивающий длинное серое жреческое одеяние.

- Это те люди, о которых я тебе рассказывал, Типинус, - Строн склонил почтительно голову.