Нереальная реальность 1 2

- Этот ход прорыт гораздо позднее Лабиринта, - сказал Типинус. - Каких-то тысячу лет назад.

- Годы правления Мадката Синего, - выдал Лаврушин, сведения об истории Джизентара вбили на Тании в его голову как гвоздями.

- Воистину так, - согласился Типинус. - Кто знает прошлое, тот знает будущее. Ты молодец, инопланетник... Семьсот лет назад войска Хоррора и связанные с ними узами договора лесные орды осадили город. Осада длилась несчетное количество дней. И пришли ее спутники - болезни, голод. «Гнилая язва» унесла тысячи жизней. На улицах не осталось кошек и собак. Город задыхался. Он доживал последние дни, а хватка врагов не ослабевала. И тогда один мой предшественник вознес молитву Дзу, прося у него прощения. И открыл правителю этот ход. И провел по нему пятьсот отборных воинов. Они ударили в тыл осаждавшим. Город был спасен. Ценой жизни почти всех смельчаков. Хранитель Лабиринта был опозорен.

- Почему? - удивился Степан.

- Он нарушил запрет. Избранные не имеют права раскрывать тайны Лабиринта простым смертным. Они не могут участвовать в делах мира.

- Но... - начал Степан.

- Не могут, - настойчиво повторил Отшельник. – После той битвы о подземном ходе забыли.

Лаврушин ударился обо что-то носком ботинка. По полу будто покатилась пустая консервная банка. Лаврушин поймал этот предмет в круг фонаря. Бронзовый шлем.

- Из тех пятисот несколько оказались трусами, - Типинус обернулся и остановился, глядя на помятый шлем. - Через ход они бежали обратно, в Джизентар. Но город не принял их. Они погибли в лесах. Лес тоже не принял трусов.

Лаврушин нагнулся и поднял шлем. Он на миг представил, как семьсот лет назад по этому коридору, позвякивая металлом, шли на верную смерть храбрецы. Шли, чтобы спасти свою Родину. И отпущенный им шанс был куда меньше двадцати процентов.

- Прорвемся, - прошептал он. На душе стало как-то светлее.

Прямой путь кончился. Коридор принялся раздваиваться, растраиваться, извиваться змеей. Несть числа было боковым ходам, галереям залов, лестницам, ведущим во тьму - куда-то в недра планеты. Наконец коридор закрутился спиралью, на каждом витке которой было несколько ответвлений. Нужно было иметь не голову, а Дом Советов, чтобы ориентироваться здесь. Лаврушин ждал, когда Типинус, вежливо извинившись, скажет, подобно Сусанину: «Извините, сам заблудился». Но Отшельник уверенно двигался вперед.

- Осторожно, - воскликнул Строн, когда Лаврушин привычно растяписто едва не налетел лбом на выступ. Землянин пригнулся и испуганно вскрикнул.

- Тьфу, окаянный.

Луч фонарика высветил лежащий на полу скелет, у его ребер валялся нож со ржавым лезвием и золотой рукояткой, украшенной драгоценными камнями.

- Ну что за лабиринт без скелета? - хмыкнул Степан.

- Что за трагедия тут произошла? - задумчиво произнес Лаврушин, нагибаясь. - Когда?

- Об этом известно только Дзу, - сказал Типинус.

- Вперед, - привычно погонял Строн.

После минутной заминки процессия двинулась дальше.

Коридор продолжал петлять. Пару раз путники пробирались через водопады. Однажды камни с оглушительным стуком посыпались с потолка, почти перегородив проход. Пришлось полчаса разбирать завал. Наконец, вышли в огромный зал, в котором неподвижно чернела водная гладь.

- Что, плыть дальше? - недовольно осведомился Степан, прикидывая, что здесь не просто глубоко, а очень глубоко. И наверняка вода ледяная.

- Здесь, - Отшельник безошибочно указал путь, где вода едва достигала до колен.

И опять - дорога. Строну и Берл рен Карту, людям стальной закалки, все нипочем. По Типинусу вообще ничего нельзя было сказать. А земляне прилично утомились.

Лаврушин хотел предложить передохнуть прямо в коридоре, но за поворотом возник сводчатый зал. Лучи фонарей едва добивали до противоположной стены.

- Сколько же тут понастроили, - уважительно произнес Степан.

- Давайте на время прервем наш бег, - предложил Типинус. - Все равно нам не обогнать время.

- Разумно, - кивнул Степан, плюхаясь на валун, как в кресло.

Пол был усеян мелкой каменной крошкой. Кроме валуна, на котором примостился Степан, в помещении было еще несколько метровых кубиков. На одном из них был высечен орнамент или письмена.

После сырости и холода коридора, после купания в ледяном озере, в этом помещении было сухо и тепло. И пол, и камни были теплыми. Теплые волны шли откуда-то снизу, будто как в римских банях под полом была обогревательная система, и кочегары подбрасывали уголь в топку.

- Что там? - спросил Лаврушин, тыкая в пол. – Откуда жар?

- Не знаю, - ответил Отшельник. - Он был до меня. Он будет после меня. Он дружен со временем больше, чем я.

- А вам, Типинус, не одиноко было жить здесь? – брякнул Степан.

- Для того, кто отдал всего себя служению и духовному самопостижению нет одиночества, - в стандартной манере, свойственной всем отшельникам, торжественно изрек Типинус. - Я прислушиваюсь к шелесту крыльев Птицы Дзу. Я чутко ловлю тонкие вибрации Абсолюта, и в этом мое счастье. Я вернусь когда-нибудь в Лабиринт, и мой прах будет здесь, как и прах тех, кто прошел такой же путь до меня.