Нереальная реальность-2 Пятая цитадель

- Только самовара не хватало.

- Ты чем здесь занимаешься? - с опаской спросил Степан.

Он со страхом думал, что у его друга очередной приступ творческой горячки, а тогда - запирай ворота.

- Я над этой штукой три месяца работал, - доверительно поведал Лаврушин. - Времени все не хватало с этой институтской текучкой, вот и сел на больничный.

- Что это за жуть ты сотворил?

- Генератор пси-поля. Торжество энергоинформационных технологий. Двадцать второй век!

- Это генератор? Вот это? - Степан ткнул в машину пальцем,

- А чего удивляешься? - с некоторой обидой спросил Лаврушин. - По-твоему генератор должен обязательно сверкать никелем и пластмассой? У меня нет денег на это. Уж чем богаты.

- Ты хочешь сказать - эта коллекция металлолома работает?

Лаврушин пожал плечами.

Степан протиснулся боком к дивану, зацепился джинсами об острый край обрезка трубы, со стоном чертыхнулся – джинсы были новые. Упал на мягкие продавленные подушки. И занялся любимым занятием - назиданиями:

- Лаврушин, эта штука не работает. Такие штуки вообще не работают. Такие штуки выставляются на экспозициях «Творчество душевнобольных».

- Конечно, не работает, - охотно согласился Лаврушин.

- Ну вот. ЧТД. Что и требовалось доказать.

- Сейчас самовар подсоединю – и заработает.

- Самовар, - простонал Степан.

- От служит отражателем пси-поля, которое и откроет тоннель в иной пространственно-временной континуум.

- Ага. А я - марсианин. Прибыл в СССР для организации совместного предприятия по разведению розовых слонов.

- Считаю иронию здесь неуместной, - хозяин квартиры поднял валявшийся на полу чемоданчик с инструментом, открыл его и принялся за самовар. Тот под ударами молоточка приобретал овальную форму. Попутно Лаврушин объяснял, что и как. Выражение на лице гостя менялось: недоверие сменилось полным неверием, а затем и страхом, в голове билась цифра «03» - там, кажется, высылают за душевнобольными.

Из объяснений явствовало, что психологическое поле, создаваемое человеком, может реализовываться в параллельных пространствах, число им - бесконечность. Каждая мысль создает свой материальный мир, живущий, пока эта мысль длится, по задумке автора, а затем переходящий в свободное плавание. Если должным образом генерировать пси-энергию, можно попасть в эти производные миры. Притом легче попасть в тот мир, о котором думают наибольшее количество людей. А чем заняты головы большинства людей?

- Это дверь в телевизионный мир, - подытожил Лаврушин.

- Какой бред, - с восхищением произнес Степан. – Всем бредам бред.

- Легко проверяется. Сейчас мы испытаем генератор.

Лаврушин решил, что довел самовар до кондиции. Отделан он был плохо, на корпусе - вмятины, но, похоже, для целей, которым был предназначен, годился. Изобретатель присобачил разъемами самовар к аппарату рядом с будильником за шесть рублей двадцать копеек, который резко тикал.

- Начнем?

- Начинай, - насмешливо произнес Степан, скрестивший руки на груди. Он пришел в себя. И решил, что дуровоз вызывать нет смысла. Просто Лаврушин увлекся очередной идеей. Вот слезет с нее - и вновь будет достойным членом коллектива, законным квартиросъемщиком, членом профсоюза.

Лаврушин распахнул дверцу шкафа, вынул заводную ручку для автомобильного мотора, засунул ее в глубь аппарата.

- Двигатель на десять лошадей, - сказал изобретатель. - Приводит в действия вращательные и колебательные элементы.

Он дернул несколько раз ручку. Двигатель чихнул несколько раз и с видимой неохотой завелся. Аппарат затрясся, как припадочный. В его глубинах что-то закрутилось, заходило ходуном.

- Жду чуда, - саркастически произнес Степан.

- Подождешь, - Лаврушин обошел генератор, лицо его изображало крайнюю степень озабоченности. Он сунул руку в глубь аппарата, начал чем-то щелкать.

- Давай, покажи, - подзадоривал Степан.

Тут комната и провалилась в тартарары.

***

Степан зажмурил глаза. А когда открыл, то осознал, что сидит не на диване в лаврушинской квартире, а на потертых гранитных ступенях старого дома. И что по улице несутся стада иномарок - больших и маленьких, БМВ и Мерседесов, «Фордов» и «Рено».

Народу было полно - по большей части смуглые, горбоносые, кавказистые, одеты одни скромно, другие крикливо. Дома все под одну гребенку, в несколько этажей. Какая-то стойка со здоровенными кнопочными телефонами. Напротив афиша кинотеатра - полуголая девица целится в какого-то обормота маньячного вида из гранатомета. И везде - реклама, реклама, реклама - вещь советскому человеку чуждая и ненужная.

Степан посмотрел направо - рядом на ступенях сидела в обнимку парочка стриженных, с красными хохолками, во всем черном, с медными бляшками молодых людей неопределенного пола. Молодые люди обнимались и целовались с самозабвенностью и отстраненностью, они не замечали ничего вокруг. С другой стороны стоял Лаврушин с заводной ручкой в руках.

- Дела-а, - Степан дернул себя за мочку уха, что бы убедиться в реальности происходящего.

- Оторвешь, - сказал Лаврушин. – Ухо оторвешь.

- Сработала твоя ХРЕНОВИНА!

- А как же... Интересно, какая сейчас передача?