Нерентабельные христиане. Рассказы о русской глубинке

Не то чтобы мы за ваши там карантины – ни в коем случае. Мы за умение людей помогать друг другу. И за рыбалку на рассвете. Так что приезжайте. У нас не только «Smoke On The Water» поют.

Часть 2. Русские и нерусские на Русском Севере. Удивительные рассказы удивительных людей

Как увидеть «згу» – поморские правила

Небольшая беседа с хранителем Никольской церкви в селе Ворзогоры о том, как смотреть на жизнь веселее.

Согласитесь, это очень распространенное мнение, будто бы жизнь в русском селе замирает с наступлением холодов до той благословенной поры, когда зелень, ветер и прочая романтика привлекут сюда обитателей городских джунглей. Три-четыре месяца в компании радостных горожан – а дальше наступает ссыльное унылое затишье.

С большой радостью мы убедились, что мнение это не совсем справедливо. При вдумчивом рассмотрении мы поняли, что совсем не: русское село, если оно не подвержено унынию, не только живет в тишине и смирении, но и восхищает, как и раньше, своим трудолюбием, неравнодушием, живым и деятельным интересом к новичкам. То есть неподдельным гостеприимством.

Николай Александрович Гунин – как раз из тех, кто не дает себе и селу погрузиться в безнадегу. Историк-краевед из онежского села Ворзогоры. Историю своей семьи знает аж на 16 поколений, до 1640 года, – все благодаря работе в архивах с данными переписей, знакомству с метрическими книгами. А еще Николай Александрович – хранитель и охранитель знаменитой и любимой многими из нас церкви во имя святителя Николая.

Именно здесь, в Ворзогорах, начал свою работу проект «Общее дело. Возрождение деревянных храмов Севера» чуть больше десяти лет назад. Это сегодня «Общее дело» объединяет архангельские, карельские, вологодские, коми, псковские села, а тогда были сомнения: потянем ли? Очень даже потянем, потому что, как оказалось, людей, небезразличных к своей вере, истории и культуре, на Руси все еще много, слава Богу.

Гунин проводит небольшую экскурсию по сельскому музею, который находится в библиотеке, рассказывает о быте поморов, их характере, кодексе чести, трудолюбии. Честное слово, потомкам есть чем гордиться. Попутно, походя так, объясняет, откуда пошло выражение «не видно ни зги». «Все очень просто: „зга“ – блестящее кольцо на дуге конской упряжки, на которой крепился колокольчик. Соответственно, если даже этого блестящего колечка не видать, то тьма действительно серьезная». В музее не счесть всего интересного, между прочим: и ледовые самокаты, и туфли, переделанные из калош (чтобы дамы могли спокойно ходить на танцы), и уйма всего другого. О каждой вещи хранитель храма и музея расскажет подробно. Напевная, несуетливая речь: «Дак Онега рядом!» Тут, кстати, оспаривают мнение некоторых архангельских: мол, «истина в Двине».

Но наш разговор не о гидронимах, а о недавнем прошлом. О том, например, каким чудом удалось в лихолетье сохраниться Никольской церкви. А ведь хотели уже сровнять с землей.

– Купола с Никольской церкви снимал лавочник, местный житель. Это было в 30-е годы. Он, с целью выслужиться перед большевиками, нанялся добровольно срубать купола, чтобы его заслуги были замечены и желательно отмечены новой властью. Срубил три купола, видит с высоты – дом его загорелся. Бегом спустился, говорят, такую прыть выказал, что никто раньше не видел, чтобы он так скоро бегал. А у него в чулане, оказалось, золото было припрятано. Вот он прибежал, вскочил в дом, в чулан к своему золоту, а дом тут и обрушился – сгорел лавочник. «В чулане спрятанное золото лежало./ Берег на черный день, радел./ Чернее дня, чем тот, и не бывало: /В огне сгорело все. И сам сгорел» – такое у нас стихотворение написали.

И с тех пор попытки разрушить храм прекратились. В войну колокольню использовали как смотровую вышку пограничники. В самом храме устроили зерновой склад, а в Введенском храме был клуб. От зернового склада остались зарубки на бревнах: «столько-то мешков», «столько-то пудов». Мы специально оставили – пусть потомки смотрят и думают, до чего можно дойти, если забыть про Бога.

А потом в один действительно прекрасный день наш сосед Александр Порфирьевич Слепинин первым начал восстанавливать Никольский храм. Изо дня в день постоянно, кряхтя, сгибаясь, перекрывал крышу колокольни. «Жаль, что такая красота погибнуть может!» – говорил. Просто начал работать, никому ничего особо не говоря, – кто хотел, присоединялся. И знаете, стали помогать! Сначала местные жители, потом рыбаки, охотники, которых тут много в теплое время года. Привезут что-нибудь: кто материалами поможет, кто деньгами, кто подсобит в работе. Как один сказал: «На охоте да на рыбалке и что доброе сделать можно – не все же пить да пулять!» Вот так Ворзогоры вновь сплотились вокруг своей церкви. Снова поняли, что значит жить миром, как раньше.