Нерентабельные христиане. Рассказы о русской глубинке

А в этом году начались самые настоящие бальные вечера (студенты почувствовали романтику усадьбы времен Пушкина и решили соответствовать духу XIX века), заработала небольшая музейная выставка из тех предметов, которые были в доме… Даже война началась! Война, к счастью, только в виде исторической реконструкции: бились армии Наполеона и Кутузова (наши победили, если что), стреляли пушки, картечь визжала, а ядрам пролетать мешала воспитанность воинов обеих армий – просто пугали друг друга на радость детворе холостыми выстрелами из пушек и ружей.

Ну, это все здорово интересно детям и подросткам. А вот когда приезжают историки и краеведы, становится интересно вообще всем. Владельцами усадьбы в Куркине были дворяне Резановы. Знакомая фамилия? Тут особых исторических познаний не нужно, просто вспомним: да-да, те самые «Юнона» и «Авось», и молодой граф Резанов, покоривший не только калифорнийские берега, но и сердце юной Кончиты. Такой вот мостик через века: северное село, небогатая усадьба начала XIX века в стиле раннего классицизма, стремление прославить Отечество, жажда приключений молодого Резанова, родственника местных дворян, соединяют вологодскую и калифорнийскую глубинку, Спасское-Куркино и «Форт Росс». Сайкин говорит, что обязательно устроит какой-нибудь романтический литературно-музыкальный вечер при свечах для школьников и студентов по этому поводу. Благо опыт есть.

А еще среди родственников бывших хозяев усадьбы в Спасском есть семья Ридигер. Тоже вполне известная и достойная фамилия: любовь людей к патриарху Алексию II искренна и со временем, похоже, становится все больше и больше.

Историки составили огромное генеалогическое древо владельцев усадьбы в Спасском, корнями уходящее аж в XII век, – так что, если есть желание, человек может углубиться в историю многих стран, не покидая родное село. Можно и в настоящее окунуться, общаясь с потомками Резановых. Можно и о будущем подумать, потрудиться для него, чем Сайкин и занимается.

Бедовое дело. Но все равно благородное

– Я бы назвал это наше дело «бедовым»! И никак иначе. Оно живо только благодаря людям, которые от всего сердца желают помочь сберечь, спасти, сохранить, восстановить родное село, понимают, что кто-то должен этим всем заниматься. На помощь государства надежды мало: везде сидят всякие юристы-профессионалы, менеджеры среднего звена и весьма среднего образования, а толку никакого. Потому что не верят в «успех предприятия». Не видят они за рутинной работой того, что можно реально сделать. Самое обидное, что и не проявляют интереса.

Живу я здесь – вот, наверное, главный ответ. И, видишь ли, жутко хочется, чтобы родная сторонка выглядела достойно: если раньше была она хороша, то сейчас-то почему нет или (тут Сайкин приосанился), как говорили в этих местах прежние их обитатели, «pourquoi pas?». Так что нас смело можно назвать «пуркуа-пасечниками»: живя здесь, занимаясь своими ремеслами, пытаемся – и небезуспешно – спасти родную красоту, ее достоинство. Слава Богу, получается. И насчет пасечников я не оговорился. У нас тут многие свои пасеки держат, мед делают вкуснейший – полезная штука, особенно осенью и зимой!

Сайкин занимается производством валенок. Именно производством, а не «купи-продай»: есть своя небольшая мастерская, где и появляются на свет ставшие уже знаменитыми валенки. Запашок от сохнущей шерсти в мастерской и округе – так себе, но, как писал великий Джанни Родари, «у каждого дела запах особый», было бы дело. Очень любит участвовать во всяких ярмарках.

– Немцы и эстонцы – молодцы: умеют проводить ярмарки интересно. Пригласят народ со всего света, каждый может показать, что умеет. Мне больше всего в Пярну понравилось, на Ганзейских днях: и музыка настоящая, и праздник, и торговля идет, и гостей много – все спрашивали, что за «крякалки» такие. Ну, я им объясняю, что это инструмент особый, который служит для придания формы заготовке для валенка: им сильно ударяют по мокрой шерстяной поверхности – деревянный инструмент и издает звук, похожий на кряканье. А тут тип какой-то оказался неподалеку, скептически настроенный – никак не верил, что мы сами валенки делаем. Мы специально привезли с собой заготовки и инструменты, чтобы о ремесле рассказать побольше. Сын говорит: «Давай, пап, как обычно?» «Давай, – говорю, – пристыди скептика». А у нас номер есть такой: с завязанными глазами валенок сделать. Ну, я сыну глаза завязал, тот к столу подошел с инструментами – народу собралось много, все смотрят. И тут понеслось-завертелось: знай только воду подливай на шерсть, а сын-то свое дело знает. За пару минут из невзрачной заготовки выделал валенок – народ овацию устроил, а мужик стоит, глазам не верит. Пожал потом руку. «Ну, – говорит, – теперь верю, что вся эта красота вашими руками сделана. Извините, пожалуйста». Мы ему тот валенок и подарили вдогонку. А он в отместку пару сувенирных купил. Правильно сделал, в общем.