Нерешенная задача

Коснувшись руки Кристиана, Анни обнаружила, что она совершенно ледяная. Она прикоснулась губами к его лбу и шальная молния ударила ей в спину, она оторопела, еще раз, не поверив своим ощущениям, прощупала его одну руку, другую, коснулась щеки. Глаза у ребенка спокойно смотрели на мать, но безжизненно. И в комнате раздался дикий, звериный, грудной вопль, от которого у всех мурашки пробежали по спине. И долго, протяжно, сходя с ума, Анни кричала изо всех сил в пустоту, словно её безудержное горе в зовущем крике могли бы услышать небеса и сжалиться над ней, вернув к жизни её сына! Рвала себе волосы, звала Господа, сорвала голос и уже хрипела …только затем безжизненно распласталась на ковре.

Когда в их дом, утром приехал совершенно придавленный случившимся доктор Цобик, и мрачный, бледный Игн, они обнаружили Анни лежащей на кровати вместе со своим малышом. Она ни на кого ни смотрела и была сама в том состоянии, что постоянно теряла сознание, приходила в себя, вдохнув поднесенные к носу капли нашатыря, смотрела на лежавший рядом трупик её мальчика и снова выпадала из реальности — лишившись сознания. Её рука держала ладошку Кристиана, и казалось, она вот-вот войдет как и он, в царство мертвых, откуда нет возврата. Доктор Цобик вынужден был попросить о вскрытии трупа мальчика, но не находил в себе ни сил, ни нужных слов, сказать об этом. А Игн наклонился над Анни и мрачно, но уверенно стал слушать её пульс на руке. Он мужчина, но все заметили — у него дрожали руки, он не мог справиться со своими эмоциями, хотя за пять лет практики встречался со смертью слишком часто для того, чтобы к этому не привыкнуть. Помощь врача в этом доме необходима была не только Анни. Управляющая домом, Дора, пыталась принимать входящих в дом людей и исполнять свои обязанности по дому, хотя бы только в отношении того, чтобы посетители разделись и прошли наверх, в комнату. Но у неё не было сил, она постоянно что-то роняла, все забывала, впадала в ступор и совершенно не могла вспомнить уже через секунду имя нового посетителя. На это никто не обращал внимание, и она просто, получалось, в безнадежности суетилась между людьми, растерянная и сгорбленная, напоминая собой «бабу-ежку».

Игн с доктором Цобиком насильно поили трех главных женщин в доме: хозяйку, управляющую и няньку мальчика, водой с добавлением морфия и Игн взял на себя обязанности распоряжаться похоронами. Ночь прошла в тягостной борьбе с последствиями случившейся трагедией. Анни так и не дала разрешения на вскрытие трупа ребенка, как её не упрашивал доктор Цобик и Игн, и рука мальчика все время покоилась в руке его матери. Безмолвная, без слез, словно одеревеневшая, смотря только на своего ребенка, она лежала рядом с ним на кровати.

На следующий день привезли гробик и мальчика нужно было приготовить к похоронам. Пришел священник, чтобы помолиться вместе с родителями за его душу. Но Анни ничего и никого не слышала. Приехавшая Хелен, с трудом сдерживавшая свою внутреннюю панику и страх, так как у неё тоже были малые детки, постаралась помочь Игн разжать её пальцы рук, чтобы она выпустила ладошку Кристиана. Когда это получилось, он взял её на руки и вынес из комнаты, чтобы её переодели для похорон. Анни не держалась, как это принято называть в данной ситуации. Ни крика, ни стенания, ни плача никто не слышал, но и не было никаких попыток сохранить самообладание, стойко и сдержанно принять случившееся. Она просто выпала из жизни — её не было, здесь с людьми, с трупиком мальчика осталась только её телесная оболочка. Даже когда горничные её переодевали во все черное, она как кукла механично повиновалась их движениям, глаза же смотрели в пустоту. На кладбище её под руки вели Игн и доктор Цобик. Хелен сама не чувствовала в себе должных сил следовать церемонии похорон, не говоря о том, что она найдет их для того, чтобы, кого-то поддерживать в этот момент. Анни и нянечку вынуждены были напоить морфием еще больше, потому что доктор Цобик видели, что они не справятся с собой в эти публичные минуты. Поэтому, они, даже не вспомнят ни потом, ни спустя какое-то время, как все проходило: как гробик закрывали и опускали в землю, как его закапывали. Анри Миррано, вынужден был увезти Хелен домой, потому что у неё начиналась истерика на глазах у всех. Черная, не проницаемая вуаль накрыла дом семьи Махель. И теперь из этой семьи, Анни осталась, совершенно одна.

ГЛАВА 70