Нерешенная задача

И никого можно сказать она не узнала, и, если бы не подсказки князя Павловского, до неё только смутно дошла догадка о том, что одна из танцующих девиц — это князь Юсупов, собственной персоной. И вот уж было даже не подумать, так как его движения ничем его не выдавали! Отточенность и плавность были женскими, никакой угловатости и даже намека на мужские повадки. И когда эта догадка уверенно осела в её голове, Анни непроизвольно открыла рот и произнесла — Не может быть!

А музыка с нарастающим эффектом стала повышать громкость, разрастаться накатываемой лавиной и греметь мощной силой. Мужчины— танцоры вдарили в пляс и закружила карусель, словно адская вакханалия, с радостью, задором, пристукивая сапогами, пускаясь в присядку, хватая своих девиц и волчком без остановки наворачивая повороты так, что в голове все стало вращаться и кружиться и некоторые дамы из зрителей схватились за виски, готовые потерять равновесие, кто-то крепче прижался к руке кавалера, а кто-то закрыл глаза на мгновение, чтобы совсем не затуманиться от выпитого шампанского.

Бал подводил итог. И это все понимали. Граф Юсупов оставил эту «штучку» на самый конец и легкий вздох разочарования раздавался в зале, но его поглощала музыка. Бала было так много и так мало! Домой никому не хотелось.

И вот кульминацией на сцене, вновь образовался паровозик, из сцепленных поднятых вверх рук и из него вышла девица в кокошнике, неся перед собой поднос, на перевязи, как торговцы на ярмарках со всякой всячиной. Одной рукой она набирала пригоршню драгоценных камней, горкой насыпанных на подносе, другой водила по воздуху, приседая перед всеми в реверансе. Это было и её превосходство над всеми присутствующими, и благодарность за посещение бала хозяина дворца. И как сеятель бросал он перед ногами всех стоящих свои камни. Публика ахнула и на мгновение застыла, с открытыми ртами, растерявшись, не зная, как реагировать на такой жест. Кто-то опомнился первым и нагнулся, чтобы собрать разлетевшиеся камушки. Другие несколько мешкали, делая очень сложный для себя выбор, опуститься на пол, как плебею, принявшись собирать на мраморе драгоценности, или сохранить достоинство.

А Анни просто не разобралась сразу во всем, ей и в голову не могло прийти, что на пол будут разбрасываться действительно драгоценные камни, которые чего-то да стоят! Повинуясь детской непосредственности и такому же любопытству, она быстро присела на корточки и подхватила рукой несколько камушков. Когда она поднесла их к лицу, её глаза расширились в изумлении и рука застыла в немом вопросе — Как, как такое может быть?

На руке её красовался не большой бриллиант и пару средних изумрудов, которые для нуждающегося человека могли на несколько лет сделать жизнь абсолютно безбедной. Князь Павловский развернулся перед ней лицом к лицу и учтиво взяв её застывшую руку, закрыл ей ладонь, спрятав камушки внутри. — Оставьте на память об этом празднике!

Ани не обратила внимание, из-за своего глубокого изумления, наклонялся ли он, чтобы собрать драгоценности, и где в это время была Серафима. Люди и не хотели, чтобы у кого-то в памяти осталась картинка воспоминаний, о том, как они опустились до такого малодушия, чтобы собирать как куры, разбросанное богатство! И горечь у всех образовалась во рту от этого хозяйского жеста и легкий стыд и сожаление, и тайная радость, все вперемежку, потому что для некоторых, эти камушки могли покрыть и карточные долги, и дать возможность отправиться в долгожданное путешествие, кому-то подтянуть захудалое имение! Уже через пять минут на полу ничего не стало, князь Юсупов исчез с поля зрения, кто-то еще пытался высмотреть под ногами, хоть один затерявшийся брильянт, или изумруд, но все стали медленно расходиться, как тараканы, по разным углам. Кто-то поспешил податься в бильярдную, чтобы закончить удачную партию, но большинство направилось в гобеленный зал, тот, что временно играл роль столовой, чтобы последним жестом, поправиться перед отъездом домой. Серафима Гричич всех позвала туда же, хотя Ани чувствовала, что голова её стала как чугунный горшок и после последнего танца, в голове закружил водоворот. Уставшие дамы, использовали князя Павловского, как точку опоры, приклеившись к его рукам, как к поручням, но неведомо каким мотивациями, они шли подкрепиться на дорожку, как говорят.