Нерешенная задача

Билли уронил после слов Ани две слезинки в тарелку, а Бетси аж-но приоткрыла рот от неожиданности и так и забыла его закрыть.

У Войцеховского появился на лице очень странный взгляд. Его не понял ни один из сидевших за столом. Одновременно он как бы говорил так — «Уж мне эти бабские сентиментальности», и в то же время, он хаотично искал в своей голове более веские доводы для того, чтобы уговорить их изменить своё решение.

— Ани, но мне необходимо в ближайшее время быть в другом месте и это не на один месяц и даже год.

А для Билли мы подыщем другую хорошую школу. Это же вообще не проблема.

— Артур. Не дави на меня, ну я тебя просто умоляю… Проблем настолько много и у нас, не только у тебя. Мне нравиться этот мой дом, я иду работать в ближайшее время к лорду Тернеру и все остальное тебе известно. Мне практически невозможно будет нигде найти работу на таких условиях, а тратить годы на то, чтобы переоценить свой диплом и притом так и не имея после этого гарантии, что это поможет мне найти такую работу, как я хочу. Из-за этих причин, я никуда не поеду, а это значит и Бетси и Билли. Ты просто вернись назад ко мне, в мой дом, к нашему ребенку, я буду ждать.

Войцеховский сложил руки крест на крест перед собой и его черные большие глаза стали снова такими холодными. Она услышала его короткую фразу, но от неё ей стало совсем холодно.

— Ани, я не могу ничего гарантировать, и может случиться так, что после Лос-Анжелеса мне придется так же надолго уехать в Европу, в Германию скорее всего. Со мной не будет рядом супруги и дочери?

Ани молчала. Ей все казалось очень весомым, но не реальным.

— Ани — он в этот раз позвал настойчиво.

Она снова покачала головой и слезы предательски потекли, потекли, и без салфетки, ладошками она стала стряхивать их с лица, как смахивая брызги. Они отдаляются и все, как раньше, не будет.

— Пока ты в Америке, я хочу хотя бы несколько лет поработать по своей специальности. А про Германию, потом будем разговаривать, у меня будет уже хороший опыт и я думаю, смогу найти себя уже везде. Артур, но мне тоже нужно время. Пойми.

— Ани… — протянул он. — Как ты себе вообще это представляешь? Ты себя поставь на моё место. Я уехал. Меня совсем нет в Нью-Йорке, и ты идешь в клинику Тернера! Я сумасшедшим совсем выгляжу или как?

— Артур — и она отмахнулась снова от его намеков, как от навязчивой бабочки, порхающей все время возле лица. — Ты уж… или верь или не верь. Если ты на самом деле сомневаешься во мне, то таких как лорд Тернер можно найти и в Лос-Анжелесе. Так же это было и с Серафимой Гричич. Мы все люди и давай отпустим это. У меня дороже тебя и моих детей никого нет, но ты просто прессуешь меня своим напором и ревностью, сумей преодолеть это.

Бетси, все-таки тихонько выскользнула из-за стола, но Ани её окликнула. — Бетси. Все. Я больше ни о чем не спорю, давайте спокойно поедим, нам с Билли сейчас потребуется много сил и право же, я еще не знаю, что делать, но что-то делать мы будем!

Войцеховский проглотил безмолвно все, что ему ответили. А Ани на следующий день напросилась в гости к лорду Тернеру-старшему. Старик был счастлив увидеть ту белокурую женщину, которая случайно попала в их дом на набережной и теперь Тернер-младший жил все это время с бредовой идеей разбить её отношения с Войцеховским, чтобы заполучить её для себя. Его это и забавляло, и волновало по разным причинам. С того времени как он оказался прикован к инвалидному креслу, жизнь приобрела слишком монотонный и тягучий темп, слишком сузился круг общения и дни стали на редкость однообразны. Единственное что впускало в его жизнь струю свежего воздуха, это были новости, поступающие к нему от сына, который был с ним откровенен в большинстве случаев, хотя что-то и скрывал. Ани и не ведала, что все поверхностное течение её жизни известно лорду Тернеру-старшему, от сына. И забавляло его все происходящее прежде всего тем, что первый раз в жизни единственный сын встретил непреодолимые препятствия на своём пути, потому что его соперник, которого любила женщина, по своим волевым качествам и целеустремленностью не уступал Идену Тернеру ни на йоту.

Ани решилась обратиться к нему с просьбой помочь с поступлением Билли в школу пансионного типа, хотя в частности, в полном пансионе он не нуждался. Ей хотелось, чтобы Тернер-старший использовал свои влиятельные связи в элитных кругах Нью-Йорка и за мальчика попросили бы. Настолько, насколько она узнала этого человека, он вызывал в ней чувство глубокой симпатии и в нем было больше добросердечия и мягкости характера, чем у сына. Хотелось верить, что этот человек далек от тех ужасных предрассудков по поводу цвета кожи людей, с которыми она столкнулась в этой стране.

Глаза лорда Тернера, такого же цвета, как и у сына, только выцветшие с годами, радостно блестели, когда Ани вошла в огромную гостиную. Ему так приятно было в своем одиночестве снова встретиться с прекрасной леди, редкой красоты и вместе с тем, при его добром гостеприимстве, он вел себя совершенно спокойно, без лишней суеты и утомительного дресс-кода.