Нерешенная задача

— Его невозможно создать искусственно. Настоящая игра делается на очень большие ставки и хорошо состоятельными людьми. Простите, я вас совсем не знаю, но……я принял бы вызов с большим удовольствием.

— О, слава Господу! — воскликнул для всех присутствующих неожиданно Лаберт и в глазах его поселились дьяволята. Даже весь вид его в одну секунду изменился, он подтянулся и расправился. — Хотите сказать — Американский бильярд — Против европейского. А я-то уже унывал, что так и не могу никак нарваться на отчаянного смельчака и уже поднадоело это клубное однообразие, мне так всегда не хватает здесь специй! — и погрозил смешно пальцем:

— Но учтите, учтите, если вы на самом деле знаете так глубоко бильярд, как говорите, то вам известно и то, что настоящие мастера никогда не открывают своё мастерство сразу и первому встречному партнеру.

Войцеховский молча кивнул головой и сделал вид, что несколько растерялся.

— Ну, так что, вы все-таки хотите рисковать?

— Первое слово дороже второго — ответил Войцеховский.

— И какова будет ставка?

— Вы сами назовите сумму. Только давайте так, чтобы это, действительно, пощекотало нервы!

— Два раунда.

Войцеховский снова кивнул головой.

В клубе сегодня было воистину жарко.

Когда закончилась игра, Лаберт и Войцеховский взмокли от напряжения и уже давно забыли, где валялись их пиджаки и галстуки. Мокрые волосы лоснились и переливались при свете настольных ламп, и закатанные рукава рубах больше выдавали в них борцов, чем игроков интеллектуальной игры. Носовые платки уже не впитывали влагу, потому что были мокрые и стали совершенно бесполезны, и только живой, не здоровый огонь в глазах, то и дело вспыхивал в полутьме, над вытянутыми руками с килем и из-под черных как смоль выбившихся прядей волос у Артура и светлых, с проседью, более напоминающих пух волос Уильямса Лаберта. Игра была равных. Войцеховский воочию убедился, что не только он хитрил, когда не выдавал всех своих отработанных приемов игры. И еще не известно кто кого сегодня изощренно заманил в ловушку. Каждый знал про себя, что это он. Серое вещество головного мозга работало на пределе и воистину Войцеховский в эти мгновения по своему внутреннему состоянию все чаще вспоминал те бессонные ночи в Будапеште, когда он по ночам работал над чертежами, взяв на себя впервые такую обузу — как бизнес — свой первый металлургический завод. Подсасывало под ложечкой от напряжения и может быть, именно в эти часы седых волос у него прибавилось.

Во время последнего очень сложного в позиции удара Лаберта, решался исход игры. Если он сможет из двух последних шаров с центра загнать шар в лузу, то Войцеховскому придется пересматривать все свои финансовые запасы. Он знал, что Ани не поймет, да и говорить ей об этом инциденте, вероятно не следует. «Как я был не осторожен! Нельзя мне, даже близко подходить к бильярду» — мысленно говорил он сам себе. И глаза слезились от сумасшедшего напряжения. Присутствующие в клубе в этот самый момент стояли как парализованные и где-то там, в подсобке от гробовой тишины, установившейся в зале, слышны были чьи-то голоса, от которых у некоторых даже задергались веки в раздражении. «Сейчас и муху прибил бы!».

У кого-то из зрителей сдали нервы, так много лет в этом баре не было игры, в которой невозможно было предугадать финал, ибо два соперника были уникальны в своем роде и стоили один одного, ни уступая ни на йоту в мастерстве и поэтому все уже давно почувствовали, что удача будет только случайной, у того, кто по жизни более фартовый. А кто это???

Воздух разрезал высокий фольцет.

— Да заглохните вы там, идиоты! А то счас кляпы воткну в ваши глотки! — не выдержал нервного напряжения и говорильню из подсобки, все время вытирая пот от напряжения и духоты помещения мужчина, возраста Христа, настолько пропитавшись эмоциями этого вечера и игры.

На него же даже никто не взглянул, но голоса в подсобке стихли.

Эти последние два шара были безнадежны на первый взгляд. Соперники довели игру до этого конца, и кто победит, покажет этот последний удар.

Обостренные рецепторы слуха уловили приглушенный стук кия по шару и громкий в такой тишине, следующий удар шара о бортик. Быстро, быстро он проделал траекторию к угловой лунке, замедляя скорость и завертелся перед самой сеткой. По залу пронесся тяжелый, глухой вздох всех присутствующих одновременно и…… …Шар крутился, крутился, медленно замедляя свою центробежную силу и остановился. Еще минуту все, не выдыхая, ждали разрешения и вот, шар остался стоять в покое перед самой лункой, а это значило, Войцеховский победил! И это значило, что, если бы проиграл Войцеховский, ему пришлось проводить ревизию всех своих капиталов, но он жил бы как сейчас по-прежнему, с единственной разницей лишь в том, что планы пришлось бы менять. Уильямсу Лаберту грозила нищенская жизнь, по крайней мере лет на пять, если он будет продолжать директорствовать в своей школе, постепенно погашая долг. А если его оттуда уволят, то можно сразу «прыгать с моста».