Нерешенная задача

Войцеховский вернулся вечером и выслушав доклад Бетси, что у хозяйки, видимо что-то случилось и она не спустилась даже к ужину, поднялся на верх. Она открыла ему дверь. От него исходила сила и еле веявший запах чего-то горелого, но тут же перебивавшийся дорогим парфюмом, который всегда употреблялся им на каждый день. Так захотелось почувствовать защищенность на замену своей беспомощности и она обвила его руками за шею, прямо на пороге спальни и подтянувшись на цыпочках, прильнула к его щеке своей щекой.

— Что опять случилось? — услышала она его голос, но в нем были ни стальные нотки, как всё последнее время их ссор, а теплота и озабоченность.

— У меня ничего не получается с Билли, я не знаю, как смотреть ему в глаза. Я обратилась к лорду Тернеру-старшему за помощью, но он не может помочь… и он объяснил почему. Я не знаю, что мне теперь делать? Я сама же Билли и настроила, а теперь… …

— Ну… …а чего ж ты не направилась сразу к лорду Тернеру-младшему? Дорога тобой проторена. — подтрунил Войцеховский. Но тут же добавил. — Какая школа?

— В Нью-Джерси. Pedie scool.

— Ну, тогда пока ничего не говори Билли и не сиди как монашка в темнице. Мы еще попробуем один способ.

— Какой?

— Я заранее ничего не говорю.

ГЛАВА 114

Войцеховский, как всегда, через свою агентуру навёл справки о директоре школы в Нью-Джерси. Где живет, увлечения, семья. И увлечение того игрой в бильярд навело на мысль, воспользоваться этим в своих целях. Увлечение играло огромную роль в жизни этого чиновника. Он играл азартно и на деньги. Артур решил совместить приятное с полезным — оставалось только перехватить такого заядлого игрока в бильярдной на Бродвее.

Войцеховскому показали в бар-клубе господина Уильяма Лаберта — пожилого сухощавого джентльмена, лет сорока пяти, с вихрастым чубом и густыми, топорщащими в разные стороны бровями. Он долго издалека наблюдал за его манерой игры и признал в нем достойного противника. Но его слабые стороны не ускользнули от пристального взгляда и глубокого аналитического ума Артура. Он выждал время, дав господину Лаберту время достаточно выиграть и втянуться по глубже в стихию распалявшегося азарта, когда человек выигрывает, и предложил свою кандидатуру в качестве противника.

Войцеховский действовал хитро и тонко. Он не показывал все свои излюбленные тактики, которые были проверены временем, но в то же время показывал свою хорошую школу, чтобы заинтересовать соперника. Партии были и выигрышными, и проигрышными, азарт нарастал.

— Не пойму только до сих пор — как-то, в один момент, выпрямившись от стола — проговорил соперник Артура и сощурился. — «Вы спортсмен» или «Катала»?

Войцеховский улыбнулся и пожал плечами. Смотря с какими соперниками, сталкиваешься. В Европе он сталкивался с сильнейшими игроками и тогда причислял себя к направлению «Спортсмена». На Востоке игра в бильярд была не столь распространена и там он не находил себе достойных противников. Однако же, к направлению «Катал» совесть не позволяла себя относить, после игры с такими мастерами, как Виньо — знаменитого парижанина, судьба с которым благоволила встретиться в Париже в 1903 году, когда Артур проезжал Францию, первый раз направляясь к побережью Америки. Впечатлений хватило на долгие годы, и чтобы не скучать в долгом плавание на корабле в Америку, Войцеховский оттачивал те приемы, которые он подсмотрел у этого мастера игры на бильярде. В будущем, Виньон откроет первую бильярдную академию в Париже.

— А где вы учились? — тогда спросил господин Лаберт.

— Я очень много раз менял место жительства и часто был в длительных разъездах. Собиралось все по — не многу.

— Так может вы встречались с самим Вильямом Секстоном? — поинтересовался Лаберт, провожая взглядом траекторию движения шара к борту стола.

Войцеховский отправил шар в лунку и с удовлетворением выпрямился. Эти вопросы мешали думать, но главной его целью, было разбудить огромный «жор» игры у соперника и предложить ему партию на очень большую ставку.

— Вы, вероятно спрашиваете об американце, а моя школа проходила в Европе. Я мало знаю игроков в Америке и признаться, последний раз держал кий в руках два года назад. Слышал, мне говорили, что сейчас в Америке больше популярен «корамболь» и после изобретения резиновых бортиков, игра стала более «захватывающей». Но, пока я не пробовал.

Лаберт кивнул в знак согласия головой.

— Да, резиновые бортики произвели целый переворот в бильярде. Я слышал, их пустили в производство и скоро мы с тоской будем вспоминать наш старинный, классический лузный бильярд.

Войцеховский глотнул пива и встал напротив стола, в уголках его губ появилась хитрая ухмылка.

— Не знаю я школ американских, но…если вы бывали на бильярдных турнирах во Франции, то согласились бы со мной, что в данном случае наша игра напоминает лишь «загорание на пляже», когда уже и спать не можешь и уходить не хочешь. Нет «смака»!

Уильямс Лаберт взглянул на своего соперника более изучающим взглядом.

— Нет «смака», говорите вы, давайте создадим его.