Нерешенная задача

— Я ко всему готов! Ты — нет. Иди, очень тебя прошу.

Миррано, вроде бы стал пятиться назад, а Игн, одобрительно посмотрев ему в лицо, уже резко развернувшись, стал пробираться вперед, сквозь толпу.

Миррано развернулся, но сзади него он уткнулся в чью-то грудь и даже не попытался протиснуться между людьми, его что-то держало. Лица, люди, в лица которых он заглядывал, были суровыми и в каждом, читалась некая растерянность. Такую растерянность Миррано всегда улавливал в те моменты, когда человек попадал на операционный стол и отдавал свою жизнь в руки хирурга, но это только отчасти, он отдавал свою жизнь на волю судьбы и уже четко понимал, что от его терпения боли или попыток как-то вылечится — ничего не зависело. В такие моменты, врач берет всю ответственность за жизнь этого человека на свои плечи и под свою совесть и умение. Ошибка — цена жизни!

И это чувство сейчас так отчетливо ударило в голову, что его взгляд заметался по всем остальным лицам, не понятно почему, может так же в поиске поддержки, ведь он сейчас не знал, как правильно поступить, и подняв голову к окнам любопытных зевак он видел хорошо, что к нему приковано так много глаз сверху, словно контроль высших сил наметился там на верху, над ним. Как-то бросив взгляд вперед, он ничего не смог разглядеть, но ему показалось, что кто-то четко ему дал знать, что там, впереди — только пустота! Резко развернувшись, испугавшись, что он Игн уже не найдет никогда, он приложил все усилия, пробираясь сквозь толпу, чтобы отыскать его и когда увидел впереди эти вьющиеся, белесые волосы и его белую, не такую как у всех остальных, рубашку, более тонкого сукна, с облегчением вздохнул.

Обнаружив Миррано снова рядом, Игн, почему-то уже не злился. На его губах появилась хитрая улыбочка и Миррано услышал.

— Ну, смотри.

Они попали в первые ряды и увидели медленно двигающийся на них заслон. Именно заслон, как плотную стену, выстроенных плечом к плечу полицейских в темно синих мундирах. Миррано как увидел их экипировку, да в такую жару, у него сжалось сердце и из груди вылетело грудное, тяжелое ох… ты…

Человеческий фактор остается человеческим фактором. Впереди были живые люди, которые чуть ли не заживо поджаривали себя, под палящим солнцем в шерстяном облачении, да еще темно-синего цвета, притягивая с большой максимальностью к себе лучи безжалостного солнца.

Миррано только выдохнул:

— Господи, кто ж это над ними так издевается?

Игн качнул головой. Профессиональная привычка, сразу думать о здоровье людей, дала о себе знать.

Они сближались.

И когда между первыми рядами противоположных сторон пространство сократилось до одного метра, все остановились. Стороны оценивали друг друга.

— Господа ярыжки — вдруг Миррано рядом услышал громкий голос Игн. — Мы обращаемся к вам с воззванием, стать на нашу сторону и обратиться к парламенту с петицией — «отказаться от участия в войне и прекратить набор в армию».

Его слушали, но лица венгерских полицейских, которых народ называл — ярыжками, оставались безучастными и от этого становилось не по себе. Слова отскакивали, как мячик от стенки и сразу стало понятно, что ни одно слово, произнесенное здесь не попадет на благодатную почву и не пустит ростки. Миррано, как сторонний наблюдатель, внимательно рассматривал людей, которые вступили в противоборство, пытаясь уловить истинные чувства, которые испытывались людьми в данный момент и видел только одно — тупое повиновение приказу.

У Игн, не встречающего никакого отклика противоположной стороны, начинали нарастать эмоции, которые он изначально контролировал, а ярыжки так одурели от духоты и палящего солнца, что для того, чтобы поскорее покончить со всем этим, готовы были пойти на всё.

Чуть помедлив, Игн продолжал.

— Так же, работники требуют у правительства организовать контроль над частными предприятиями в лице сборных комиссий из представителей государственных служащих и самих работников с целью защиты прав работающих и прекращения произвола работодателей, которые увольняют за любую провинность. Вовремя не выплачивают зарплату, и в общем-то, устанавливают катастрофически неприемлемый размер заработной платы, такой, что каждый из нас работает практически даром.

Не понятно почему не сразу, а только сейчас, из расступившихся рядов синих ярыжек вышел подполковник — Ёрмистер, с широкой желтой полоской на зеленых погонах из трех звездочек.

Игн опустил голову и Миррано услышал его тихие слова, сказанные как мысли вслух:

— Нас не считают силой, раз послали на переговоры лишь ёрмистера.

Миррано так же знал, что в венгерской армии и полиции это звание было не достойным большого почтения.

Ёрмистер расставил широко ноги и положил рука на руку, держа их на сдвинутой вперед, как главную представительницу силы, сабле. Взгляды всех уцепились за этот жест. Но говорить ёрмистер стал не торопливо, словно весомым делая каждое слово и жестко, как и подобает представителю власти.