Нерешенная задача

Ани машинально как мячик подхватила свой живот снизу руками, как смогла достать, и через силу постаралась оказаться на ногах. По шире расставляя ноги для равновесия, так казалось тяжелый живот не сильно давил на низ, она быстро вышла из двери и направилась к входу в вестибюль клиники, где скопилось несколько человек народу, полицейские, доктор Робертс, администратор и санитары на носилках державшие самого господина Тернера, неподвижно лежащего прямо на спине, как в гробу, с вытянутыми по бокам руками и только его голова была повернута больше в правую сторону, Ани даже увидела, что глаза закрыты, словно он мирно спал, но его дорогой костюм был не понятного цвета и руки, лежащие по швам грязно-бордовые, лицо с фиолетовыми подтеками со слоем пыли и запекшейся кровью на виске, выбитая коленка сразу бросилась в глаза, так как ткань костюма обмякла вниз, четко прорисовывая контуры тела. Руки ему аккуратно, как солдату по швам сложили на носилках те, кто грузил тело на них, но вероятно, они были сломаны.

Ани машинально поднесла ладони ко рту и из груди вырвалось тяжелое — А…!.

Доктор Робертс изменился в лице. Совершенно автоматически он совершал правильные действия, но они были им не осознанны, надо признаться, он сильно начинал нервничать, понимая отчетливо в эту минуту, что жизнь человека на носилках зависит всецело от его профессионализма и от силы организма Тейлора. Его пальцы нащупали сонную артерию. Тейлор был жив. Затем он быстро, но очень осторожно, прикасаясь одними пальцами рук, повернул голову своего босса к себе и приподнял его веки, он хотел выяснить, от чего Тейлор потерял сознание и через несколько секунд констатировал — Болевой шок, но он дышит, надо проверить целостность грудной клетки, дай Бог чтобы там не скапливалась кровь. Ему срочно необходимо сделать рентген.

Вокруг стали скапливаться люди и сбоку он услышал недоверчивый голос одной из медсестер — Ну как?

— Лежа нужно сделать — машинально ответил Робертс. — Несите быстро в рентген кабинет. — Уж как-нибудь.

Ани находилась в смятении чувств. У неё даже стали дрожать губы и руки. Она еще не знала, что будет делать, но в голове пульсировала только одна мысль — Он не должен умереть!

Когда носилки понесли в рентген кабинет, она зачем-то схватилась одной рукой за край брезента и засеменила рядом. Доктор Роберт, идущий впереди, вдруг остановился резко и обернувшись, нашел именно её глазами, она увидела, что он хотел ей что-то сказать, но тут же передумал. Отвернулся и спешно зашагал снова к подъемнику, который подымал людей, не имеющих возможности подниматься по лестнице.

И тут совершенно чуждая, но очень правильная мысль, как молотом, ударила ей в голову. Остановившись, она пошла назад, к администратору. — Нэнси, дай мне бумагу и карандаш.

Быстро написав адрес, она дотронулась Нэнси до руки — Надо послать курьера по этому адресу и попросить доктора Миррано срочно приехать сюда. Я не уверена в своих силах, а он очень хороший доктор, мы нуждаемся сейчас в еще одних опытных руках хирурга.

Нэнси качнула головой. И Ани быстро направилась к лестнице, имея полную уверенность, что вскорости Миррано явится в клинику.

В кабинет рентгена она не заходила, несколько минут стоя под дверью, она только слушала удары своего сердца. Тернеру необходима была помощь и медицинская, и психологическая. А может быть ей. Она только после всех остальных мыслей пришла к заключению, что это все из-за неё. Как он дорожил ею! Как заботился! Заботился ли Тернер в своей жизни хоть о ком-нибудь еще в своей жизни? Он торопился назад из Кливленда, он там хлопотал ради неё и все что с ним произошло огромной тяжестью легло на её сердце. Как противна она стала вдруг сама себе! Взрослая женщина, которая сама доктор и прекрасно знает, чем рискованна для неё была бы новая беременность! Она так безрассудна, живет мгновениями и эти мгновения в жизни решают все! Один человек из-за её бестолковости и неосторожности сейчас находился при смерти, а её дорогой ребенок, её маленькая Джизи может остаться сиротой! Ани с неистовой силы закусила свой кулак и сморщившись от боли старалась заглушить боль сердечную болью физической, и опять-таки совершала глупость — Дура, дура! — произносила она неистово. — резко отдернула руку, опомнившись вовремя, так как сделает себя еще неспособной оперировать! Ей делалось плохо и не так физически, как духовно. Впервые в своей жизни она ненавидела сама себя, отметая прочь все оправдания.