Неродственная связь (СИ)

Кровать глухо стучит о стену, выдавая нас с потрохами и отбивая монотонный ритм с каждым последующим движением. Аслан едва сдерживается, негромко ругаясь матом сквозь стиснутые зубы, а его пальцы крепко сжимаются на моих бёдрах, словно он не хочет выпустить меня даже на миг.

Я ощущаю его полностью, глубоко в себе. И это настолько необычное чувство, что сложно описать словами.

Глава 30

* * *

Скоро — понятие относительное и, как обычно, не совпадает с моими ожиданиями.

Я не уверена, правда это или миф, что обрезание влияет на продолжительность полового акта, но кто же знал, что в первый раз это будет скорее минусом, чем плюсом.

Ладно, я признаю — идея начать без прелюдии была рисковой и опрометчивой. Поэтому приходится открыто попросить Аслана поласкать мою грудь, как он уже делал это раньше, чтобы отвлечься от болезненных ощущений, снять напряжение и оставшийся дискомфорт.

Долго ждать не приходится. Я прижимаюсь крепче, обвиваю ногами мужские бёдра. Взгляд замирает на тёмных волосах, пока Аслан наклоняется ниже. Его рука уверенно сжимает мою грудь, а губы на контрасте мягко и чувственно обхватывают сосок, вызывая приятное тепло и томление. Я учащённо дышу, когда язык рисует по коже, оставляя едва заметные влажные следы. По телу пробегает волна мурашек, захватывая каждый нерв.

С тихими стонами я запускаю пальцы в густые и жесткие, словно проволока, волосы, направляя губы к другой груди. Его прикосновения нужные, каждое движение продумано до мельчайших деталей. Всякий раз, когда Аслан меняет сторону, я отзываюсь сладкой дрожью. В менее экстремальных обстоятельствах я, возможно, могла бы даже кончить от этого, если бы не явное жжение между ног.

Собравшись с духом, я придвигаюсь ближе и обхватываю его лицо ладонями. Наш поцелуй игривый, почти невесомый и осторожный. Дразнящий, но без языка. Я чётко ощущаю момент, когда Аслан достигает кульминации: толчки становятся чаще, бедра напрягаются, взгляд плывет, а дыхание звучит глубже и тяжелее. С его груди срывается приглушённый, сдавленный стон, и я впитываю его полностью — до последней капли.

Когда Аслан отстраняется и выходит, я с трудом свожу вместе колени, смаргивая остатки слёз. Голова кружится, волосы растрёпаны по подушке. Могу только представить, как сильно раскраснелись мои щёки.

Аслан снимает презерватив, связывает его узлом и направляется в ванную комнату за салфетками. Между ног слегка саднит. Сердце громко колотится. Я пытаюсь собраться, чтобы наконец осознать — моим первым мужчиной стал тот, о ком я никогда не мечтала. Но почему-то не хочется ни страдать, ни сожалеть, ни анализировать. Как и прогнозировать будущее, потому что в голове пусто.

Вернувшись через пару минут в футболке, которую успел накинуть на себя, Аслан протягивает мне коробку бумажных салфеток, не смущаясь разглядывать меня так, как ему вздумается. Я приподнимаюсь на локтях и слегка морщусь, когда вижу на контрасте с белым алую кровь. Её немного, хотя в процессе казалось, что там одна сплошная рана.

— Ты как? — спрашивает Аслан, заботливо пододвинув мусорное ведро к кровати.

— Жива. Вроде бы, — отвечаю с лёгкой улыбкой. — После этого ты просто обязан на мне жениться.

— Условия опять поменялись?

Я сминаю использованные салфетки и натягиваю повыше одеяло, скрывая свою уязвимость. По-хорошему, нужно сходить в душ, но я сделаю это в своей спальне — не торопясь, с ощущением уединения и полного спокойствия. Гораздо позже.

— Выдохни, я шучу. Но если проверишь обстановку в доме, принесёшь мне попить и захватишь телефон из моей спальни — это будет даже лучше, чем свадьба.

Оставшись одна, я невольно изучаю себя, пытаясь уловить перемены, хотя их почти нет. Половые губы набухли, а фантомная боль между ног никак не отпускает, но кроме этого — ничего особенного.

Аслана долго нет, и тревожные мысли начинают заполнять голову. Вдруг у двери его остановил мой отец, чтобы выяснить, что за странные звуки доносились со второго этажа? Наверняка он и мачеха уже обменялись подозрительными взглядами, обсуждая услышанный стук.

Я с трудом поднимаюсь с постели и, словно робот, брожу по комнате в поисках халата. Наконец, он обнаруживается в углу кресла, сброшенный как попало. Накинув его на плечи, я зябко обхватываю себя руками и плетусь к окну.

Прохладный воздух бьёт в лицо, отрезвляя эмоции. На улице всё так же серо, противно и без остановки льёт дождь. События этого вечера разделили его на до и после. И после — определённо мне нравится больше.

— Никто не спит, я успел встретить и свою мать, и твоего отца, — докладывает Аслан, заходя в комнату с бутылкой воды и моим телефоном в руках. Он всё-таки зайка: идёт на уступки, даже если это не всегда удобно. При этом мягким его характер точно не назовёшь. — Михаил Алексеевич даже попытался завести со мной разговор на тему изношенности сайлентблоков…

— Блин. Он бы тебя убил, если бы узнал, — коротко посмеиваюсь.

— Не сомневаюсь.

— Я пересижу у тебя — пока родители уйдут отдыхать.