Неродственная связь (СИ)

— Между прочим, бег оказывает высокую нагрузку на суставы и позвоночник, — решаю поумничать, повернув голову и мельком взглянув на напряженную челюсть с пробивающейся щетиной. Реакция именно такая, какую я ожидала — мне удалось пошатнуть его невозмутимость. — Куда разумнее выбирать что-то менее травматичное, что не вызывает растяжения связок, воспаления сухожилий и стоп. Например, пилатес.

— Я не знаю, что это, — искренне признается Аслан.

— Это комплекс упражнений для укрепления мышц и улучшения гибкости, — объясняю я. — Меньше нагрузки, больше пользы для тела.

Из оцепенения нас вырывает упавшая на пол салфетница, которую неудачно задевает Лера. Не могу сказать, что присутствие подруги хоть как-то меня смущает, но всё равно хочется зарядить в неё чем-то тяжёлым.

Прикусив щёку изнутри, я возвращаюсь к готовке и признаюсь себе в том, что впервые радуюсь предстоящим урокам по математике.

Глава 32

* * *

За ужином папа внезапно решает включить роль строгого родителя, интересуясь, как у меня дела и как успеваемость. Делает он это редко — в основном от скуки, когда голова не занята работой, налогами и конкурентами.

Ему, по сути, всё равно, как я учусь и чем живу, лишь бы была жива, здорова и не порочила его фамилию. Но иногда накатывает, в частности после нескольких бокалов виски. Приходится смиренно ждать, терпеть и кивать, как китайский болванчик, потому что вступать в споры — себе же дороже.

Я уже пыталась, когда была в переходном возрасте и гормоны били через край. В результате наказали меня по полной программе — ни карманных денег, ни тусовок, ни встреч с подругами. Эти месяцы тянулись, как вечность, лишая меня привычной свободы и заставляя чувствовать себя запертой в клетке.

Деньги — это прекрасно. Особенно когда их много. А когда их нет, я чувствую себя слабой и беспомощной, как слепой новорожденный котенок.

— А где это Аслан? — папа вдруг осматривается по сторонам, как будто только сейчас заметил, что нас было всего трое.

Я цокаю языком. Дина громче гремит посудой, явно злая и рассерженная, и я начинаю подозревать, что родители всерьёз поссорились. Теперь отец не упускает случая сорваться на каждом из нас и находит повод придраться к любой мелочи.

Даже к Аслану, хотя в основном предпочитает его не замечать. Дело не в том, что он его не любит или презирает — скорее, просто не воспринимает. Поэтому я вполне понимаю, почему Аслан редко проводит время с нами. Я бы и сама отказалась, будь такая возможность.

— Он занят. Сказал, что спустится позже, — отвечает мачеха.

Отец хмыкает и тянется за бутылкой виски, наливая себе на два пальца.

В первые месяцы после разрыва с матерью он много пил, хоть и старался это скрывать. Но Дине каким-то чудом удалось перестроить его на полностью здоровый образ жизни.

Сейчас, когда у папы начинают лихорадочно блестеть глаза, а взгляд становится чуть пьяным, я невольно напрягаюсь и начинаю нервно ёрзать на месте. Было бы куда лучше, если бы он просто ушёл спать. Потому что у меня планы, математика и Аслан. Это куда увлекательнее каких-то нравоучений.

— Ему с нами плохо? Что, не нравится есть за одним столом с дружной семьей?

Я шумно вздыхаю, ковыряя вилкой в салате. Вовлекаться в спор нет ни малейшего желания, но, похоже, придётся. Мне нравится общение и люди, но порой хочется тоже сбежать на пару часов в лес, чтобы побыть наедине с природой и музыкой. Несмотря на возможные проблемы с травмами стоп и сухожилий.

— Ты ещё спроси, уважает ли он тебя. И для большего эффекта — стукни кулаком по столу. Разве не так себя ведут, когда перебрали с виски?

— Поговори мне тут, — посмеивается отец, опрокидывая в себя алкоголь до самого дна.

В глубине души я даже рада, что Аслана здесь нет, потому что такой моральный прессинг не каждый выдержит.

Папа, как обычно, не упускает возможности напомнить, что и я, и мачеха — все мы живём за его счёт. В действительности, Дина не зарабатывает: когда-то она выучилась на флориста и открыла собственный цветочный магазин, но с годами дела шли всё хуже, и теперь выйти хотя бы в ноль стало почти невозможной задачей.

Звонок в дверь вырывает меня из размышлений. Я откладываю столовые приборы и краем глаза смотрю на окна. Гости у нас бывают редко, а с Лерой я недавно виделась, и мы обсудили всё, что только можно. Остальных я заранее попросила охрану не пропускать.

Мачеха вытирает руки полотенцем, поправляет фартук и, проходя мимо стола, ободряюще проводит ладонью по моему плечу. Иногда я задумываюсь: если бы я осталась один на один с папой, вряд ли выдержала бы долго. Он бы меня просто сломал. А ей каким-то образом удаётся удерживать между нами баланс.

Из прихожей доносятся приглушенные голоса. Дина коротко смеётся, благодарит кого-то и захлопывает дверь. На кухню она возвращается с бумажным пакетом из магазина электротехники, который ставит передо мной. Игриво подмигнув, она словно говорит: «Ну же, открывай — это тебе!»

— От кого? — сипло спрашиваю, заглядывая внутрь.

— Я думала, ты в курсе, — удивленно выгибает бровь мачеха. — Честно говоря, даже не уточнила.