Нерождённый 2

— Где мы?! — он оглядывается не выпуская меня из поля зрения.

— Это сон, — говорю я. — Просто сон. В котором я убью тебя. Не стоит бояться… тебе не стоит бояться меня.

— Где мы?! — почти выкрикивает он.

Паника — это плохо. Как бы ему сейчас не было страшно — нужно взять себя в руки.

Он лезет в сумку на поясе, торопливо, теряя листки с формулами, находит нужную и лепит к себе на рану. Кровь, которая еще секунду назад грозила утопить его, сразу стихает. Сильная формула, гораздо сильнее чем наша. Неудивительно, стихия Нода — Жизнь.

Он видит Кайоши лежащего на земле, с ног до головы залитого кровью и разворачивается так, чтобы не упускать нас обоих из вида.

И он поднимает свои мечи которые оставил на земле.

Собрался биться со мной?

Девятая ступень?

— Бессмертный?! — глаза его расширяются.

Ясно.

— Ты всё же можешь попробовать убить меня, — я показываю пустые ладони.

Он оглядывается и я вижу, как взгляд его цепляется за печь, изрыгающую жар на нас, на порталы замершие как молчаливые свидетели боя, который сейчас должен произойти.

И смерть которая тоже сейчас должна произойти.

— Ты же пришёл за мной? — на всякий случай уточняю я.

— Если ты Керо, то — да.

Молодец, не юлит.

Хотя, чем бы ему помогла сейчас ложь? Даже если бы он просто прогуливался здесь перед завтраком — я бы приговорил его к смерти.

По законам войны.

Он перехватывает мечи удобнее.

Интересно что там за формулы в школе Жизни? Ну, кроме лечебных?

Он делает шаг вперёд…

Прорисовываю формулу внутри себя и встряхиваю руками. В них тут же появляются две огненных плети.

— Я бы оставил тебя в живых, — говорю я. — Только для того, что бы ты передал Сакаи — я приду и за ним.

— Так оставь, — он облизывает сухие губы.

— Нет. Я больше не буду вас щадить, как там в пещере. — А Сакаи… я скажу ему об этом сам.

Бью дважды, рисуя на теле врага две чёрные полосы и заставляя его одежды вспыхнуть.

Он бьёт в ответ, быстро, очень быстро, почти дотянувшись тонкими лезвиями до моего горла.

Почти.

Почти — это ничто. Тех, кто почти убил меня было слишком много. Я даже не смог бы запомнить всех.

Новым ударом плети отсекаю ему кисть, а ударом ноги в грудь отбрасываю к ближайшему порталу.

Он тут же вскакивает на ноги, выпускает меч из единственной руки и кастует что-то. Тут же, между нами, из воздуха возникает каменная стена утыканная стальными шипами.

Новые удары мои плетей взрывают её, разбрасывая огромные осколки, раскалывают напополам.

Тут же появляется еще одна стена. Еще выше и прочнее первой, но и она, ужаленная плетью, вслед за первой разлетается каменным дождём.

Под ногами Хранителя словно вскипает земля, выпуская наружу несколько побегов, похожих на щупальца осьминога. Она стремительно растут, извиваясь, похожие на золотых змей. Золотых змей кружащихся в танце… и вдруг протыкают тело того, кто их вызвал.

Протыкают и поднимают в воздух… а через мгновение я вижу, как из культи его отрубленной руки вырастает новая кисть.

Неплохо.

Этот бой будет интереснее, чем я подумал сначала.

Новые побеги взрывают землю уже подо мной и я едва успеваю сделать шаг назад. Едва успеваю снести их ударами плетей. Обрубки, корчась словно от боли, прячутся обратно в землю, а я отступаю еще на шаг.

Земля под подошвой моих сапог снова оживает — этот тип, кажется, надеется победить.

Я жду новых побегов, но вместо них появляются огромные золотые мохнатые пауки. Жизнь?! Это школа Жизни?! Он точно ничего не перепутал?!

Рисую формулу «зова» внутри себя и сразу же у своих ног. За пауками тянутся руки мертвецов, хватают их, хватают раньше, чем те успевают запрыгнуть на меня, давят, ломают огромные мохнатые лапы.

Он всё еще висит в воздухе удерживаемый щупальцами как огромная живая кукла.

Прыгаю вперёд, в воздухе ударом плети достаю его, огненный хлыст проходит по горлу врага, перерезая его, поджигая кровь разлетающуюся в стороны.

Голова скатывается с плеч с глухим стуком падает на камень и застывает рядом с ним.

Я едва успеваю пожалеть о том, что бой получился слишком коротким, как безголовая кукла оживает.

Что?!

Он жив?!

Покажите мне хоть кого-нибудь, кто шевелился с отрубленной головой… нет, агония не в счёт. Биться в агонии может каждый — помню наказал одного, отрубив ему всё, что смог отрубить.

И тело без головы, рук и ног еще жило несколько секунд.

Голова у этого ублюдка отрастает ничуть не медленнее, чем кисть перед этим. Чёртовы Нода, ваша школа Жизни сильна!

— Я Бессмертный, — говорю я. — Не ты!

Ныряю вперёд, под побеги, которые держат врага. Рублю их, рублю их так быстро, что плети в моих руках превращаются в огненный смерч.

Я рублю их и вижу как они начинают истекать кровью. Настоящей багровой кровью — я даже чувствую её запах. Вой боли — да они живые! — оглушает. Вой идёт откуда-то из под земли, оттуда, откуда появились эти огромные золотые побеги, похожие на щупальца осьминога.

Они вдруг сохнут — в мгновение. Сохнут и опадают на землю, опуская вниз того, кого только что держали. Кого спасали.

Теперь мы лицом к лицу, в шаге друга от друга.