Нерождённый (СИ)

— А на второй ступени — три?

— Да. Или четыре — если четыре ядра. И даже лучше — потому что на второй ступени можно сотворять заклинания второй ступени, а они гораздо более сильные.

— А остальные, — я киваю в сторону лагеря. — у них есть ядра?

— Ты про слуг?

— Да.

— Нет. Кланы создают лучшие, с наибольшей силой. И потом эта сила передаётся по крови. Мы, избранные, тратим целую жизнь на культивацию, а представь сколько времени на то же самое потратил бы простолюдин. Он бы до второй ступени шёл пять жизней… а жизнь всего одна.

Не уверен. В том, что жизнь всего одна теперь я не уверен. Вот как раз сейчас уже второй день я пробую прожить свою вторую жизнь.

— То есть и Асуми смогла бы стать Хранителем стихий? Если бы день и ночь культивировала?

— Да. Но очень слабым и очень нескоро.

Кайоши поднимает руку с мечом в направлении комори висящей над нами. Клинок сам, медленно, выползает из ножен и так же медленно летит в сторону ни о чём не подозревающей твари. Подлетает и замирает прямо в воздухе рядом с головой спящей твари.

Кайоши резко взмахивает рукой и лезвие меча входит в глаз комори припечатывая её к стене рядом с которой она визит.

От визга бьющейся в агонии твари у меня чуть не вылетают перепонки.

— Готово, — Кайоши выглядит удовлетворённым. — Получилось. Теперь нужно немножко подождать.

— Я тоже так хочу, — говорю я.

— Для начала тебе нужно будет забыть о девушках.

Кайоши подмигивает мне.

— Забыть?! Почему?

— Они отнимают у тебя слишком много времени и сил. А еще — желания. Все твои мысли о них, а культивация… ты никогда не думал о ней.

Даже не знаю… как по мне всё это легко можно было бы совмещать. Я же совмещал как–то тренировки и девушек в своей прошлой жизни. И даже получилось стать лучшим.

— Я и правда стал другим, Кайоши, — говорю я. — И мне интересно попробовать.

— Нельзя пробовать, — его голос становится строгим. — Тот, кто пробует — никогда не ничего не достигнет. Ты должен отдать всего себя культивации.

Комори затихает и теперь неподвижно висит на клинке. Кайоши поднимает руку и медленно ведёт ею в воздухе заставляя меч со скрежетом вырваться из стены в которую он воткнулся и медленно опускаться вниз. К нам.

— Сможешь содрать с неё кожу? — Кайоши снимает с пояса нож и протягивает его мне. — Или ты и это забыл?

— Забыл, — почти честно признаюсь я. — Но ты делай, я посмотрю и вспомню.

Нет, я бы конечно мог бы пробовать, но вряд ли бы из этого что–то получилось.

— Может сначала попробовать её на вкус? — предлагаю я. — Зачем её тащить в лагерь, если мясо окажется горьким.

— Умно! — Кайоши поднимает палец вверх, затем надрезает шкуру твари и осторожно вырезает крохотный кусочек ярко–красной плоти. Вырезает и кладёт себе на ладонь. Затем складывает… очень странно складывает пальцы на второй, свободной руке и резко взмахивает ими. Багровый кусочек мяса тут же вспыхивает.

Смотрю на лицо Кайоши — оно спокойное.

— Тебе не больно? — спрашиваю.

— Больно? Почему мне должно быть больно?

— Огонь. Огонь, вообще–то — больно. Всегда.

— Ну уж нет. Это мой огонь и меня он не может обжигать!

Интересно — я тоже так мог… пока не обленился?

Как только от мяса начинает исходить аромат, Кайоши тушит огонь и протягивает подрумяненный кусочек мне.

— Пробуй!

— Я? Почему я?

— Да пробуй же! — он пихает кусок мне в рот.

Жую.

Вкус сладковатый — я такие не люблю, но само мясо нежное. И ни на что не похоже.

— Вроде неплохо, — не слишком уверенно объявляю я.

Теперь пробует Кайоши. Пробует и вдруг сплёвывает.

— Я просто не хочу сейчас есть, — поясняет он в ответ на мой удивлённый взгляд. — А так — очень даже неплохо. Придётся нам с тобой сюда ходить на охоту. И не только нам.

Он снова садится над телом твари и начинает ловко и очень быстро распарывать на нём кожу. Распарывать и сдирать, заливая пол у нас под ногами кровью. Мне даже приходится отойти подальше, иначе все мои мягкие кожаные ботинки окажутся заляпаны.

Проходит пару минут, не больше, и вот уже Кайоши встаёт держа в руках несколько огромных кусков свежего мяса.

— Всё не будем брать, — поясняет он. — Пусть попробуют остальные, а затем уже устроим большую охоту на этих гадов.

Он уже собирается запрыгнуть обратно на стража, но я останавливаю его — срочно появился еще один важный вопрос.

— Стой! — говорю я. — А какая самая высокая ступень здесь?

Кайоши показывает мне на нож в глазу комори который он туда воткнул и забыл намекая забрать его:

— Здесь?

— Ну да. Ну ты понял что я спросил.

— Вроде бы двенадцатая. Если достигаешь её становишься Бессмертным.

— Бессмертным?!

Я чувствую как кровь у меня внутри начинает нагреваться. Это мне нравится. Стать бессмертным — это очень даже неплохо.

— Да. Время останавливается для тебя. Ты уже не стареешь и будешь жить вечно… если тебя, конечно, не убьют. Но мастера двенадцатой ступени очень сложно будет убить. Говорят, даже невозможно.

— И много здесь таких? — я опять забываюсь и вставляю это дурацкое «здесь».

— Здесь? — Кайоши хмурит лоб. — Ты такой странный стал после того, как попал в лапы хидо. Очень странный.

— Да–да, — тороплю я его, — Просто ответь на вопрос.