Нерозначники(СИ)

-- Бе-едненький, -- тоненько протянула плишка. -- Ну, ничего, я тебе новый костюм сшила -- на загляденье. С белого сукна, больше не будешь в караковом ходить.

-- Красивый, наверно, костюм... -- мечтательно сказал воробушек.

-- А вот... Сам придёшь, посмотришь.

-- Не-а, я к тебе во сне больше не приду. В прошлый раз что получилось? Только испортил всё...

-- Ничего ты не испортил... Может, скоро и так встретимся, не во сне...

Мираш как проснулся, сейчас же к Лукерье кинулся. И давай себя ругать на чём свет стоит. Дескать, как я мог забыть! Режьте меня на куски, рвите на части!

-- Никогда себе этого не прощу! Ищем неизвестно где, а тут... -- и на Ма-Мара вдруг накинулся: -- Ты почему молчал?

У того глаза забегали -- где, думает, оплошал и какая тайность наружу выскочила?

Мираш успокоился чуть и говорит:

-- Шивера, помнишь же, тогда рассказывала, что Таля вещий сон видела... После него наша Талька и сердцем замаялась...

-- Ну, видела, ну и что? -- нетерпеливо спросила Лукерья.

-- А то! Суженый к ней тогда во сне приходил! Истинный.

-- Да ну, -- недоверчиво отмахнулась Лукерья, -- Шивере соврать...

-- Да причем здесь она! Я плишки во сне видел, Тали и его...

Лукерья и Ма-Мар видят: дело серьёзное. В снах верши обмана не бывает. Если что привиделось, то неспуста. Спросили у него всякую подробность, а потом Ма-Мар и присоветовал.

-- Надо, -- говорит, -- в вещунье посмотреть. Может, в ней Талин сон есть. Бывает, что с него всё и начинается. Тогда уж Переплёт сон этот непременно в книгу свою кладёт. А если и не записывает, так у него такая забава, вроде издёвки: он сон этот, когда тот уже сбыться не может, снова человеку показывает: вот, дескать, такие дела...

Лукерья поморщилась, очень уж ей не хотелось вещуньи касаться. Да чего уж там, если дело не терпит. Не к верховным же в такую даль лететь... А тут под рукой.

Принесли вещунью. Ма-Мар сам и запросил, чтобы та сон показала.

И впрямь сон, по-вещуньи, второй раз явился (первого в книге не оказалось, потому как до гадалки явился). Это уж, когда Тале будто бы за сорок лет пошло. Посмотрели обережники сновидение, да ещё то место ухватили, где Таля ото сна пробудилась.

Проснулась она, растерянная, и сразу же к мужу сунулась. Глянула и враз отшатилась, точно что страшное узрела... Да так с открытыми глазами и осталась лежать. Дальше уж верши смотреть не стали.

Понравился жених вершам, что и говорить. И статен, и на лицо пригожий. Лукерья его сразу к Тале в мыслях приставила -- пара на загляденье. Да и то сказать, может, и лучше есть, а только, как глянешь, всякое сомнение исчезает: друг для дружки они родились.

Сама Лукерья и схотела к верховным доглядателям слетать и узнать всё точнёхонько: кто такой, да прошлое какое, да где искать следует, а главное, у какой обережнице под приглядом состоит.

-- Только ты там не сказывай, -- упредил Ма-Мар, -- что у вещуньи узнали. Вдруг не поймут...

За себя, небось, испугался...

Однако зря, конечно, спопахнулся: всё ладненько прошло. Недолго Лукерья в верховьях и пробыла, а вернулась весёлая и спокойная. Так и сияла, пока про Илью рассказывала (так нерозначника Тали зовут -- а ведь и она отчего-то его Ильёй звать стала...).

Илья и вправду жених справный оказался. И смелый, и мужественный, не кышливый какой. Лыжами этими занимается, с которыми по горам снежным носятся. Да и вообще всякий спорт привечает. А оно ведь с искону известно: в здоровой укупорке здоровый дух. Умишко тоже в запустение не держит. Очень уж любит за книжкой толковой посидеть и передачу мудреную по кино посмотреть. Высокое образование ему не получилось взять. Сиротой рос у тётки: родители Ильи погибли, когда ему и шести лет не было. В школе-то хорошо учился, и учителя ему большое будущее прочили. И тётя его просила: проживём уж как-нибудь (сейчас-то тёти нет, закончила земную жизнь; детей у неё своих не было да и мужа тоже, для Ильи жила), а Илья упёрся: нет, и всё, работать пойду. Голодно, знаешь, жили, потому и хотел, чтобы тётушка в достатке пожила. Сейчас вот в заводе работает, специальность у него там своя.

Влечение у него ещё есть: к химической науке потянулся. Справочники раздобыл толстущие и свои задумки у него серьёзные появились. Природу ещё, знаешь, сильно любит. Летом в разные походы пускается, на рыбалку ему сходить и в лесу побывать -- лучшее заделье. Для отдыха, конечно, ну и к разным каменьям присматривается. Про всякий минерал по науке знает. Так крепко разуметь стал, что и другого учёного за пояс заткнёт.