Нерушимые связи

Уверенной походкой он прошел мимо подданных, которые склонялись в приветствии. От него веяло силой и могуществом. Властный взгляд скользил по залу, не задерживаясь ни на ком дольше мгновения. Женщины провожали его мечтательными улыбками, что тут же вызвало у меня негодование и ревность. Он только мой! Пусть даже не мечтают о моем женихе!

Но они мечтали, это было видно по их лицам и глазам. Да я их по стенке размажу, пусть только попробуют покуситься на мое!

Энджелл чуть сдавил мне локоть, отвлекая от злобных мыслей о расправе над поклонницами Джеймса.

— Лина, успокойся, у тебя глаза светятся демоническим пламенем, — тихо произнес он, наклоняясь к моему уху. — Тебе, конечно, очень идет золотое сияние глаз, но обращение во вторую ипостась грубо нарушит этикет, принятый при дворе императора.

— И убийства тоже? — тихо прорычала я, с трудом взяв под контроль эмоции, чтобы вернуть своим глазам естественный цвет.

— Да, Лина, и убийства тоже, — наиграно сочувственно произнес друг.

Я снова посмотрела на Джеймса, и наши взгляды встретились. Его синие глаза горели такой страстью, что я слегка покраснела. На него же сейчас смотрят все присутствующие, а он так в открытую раздевает меня взглядом! Но пусть он лучше смотрит на меня, чем на какую-то другую девушку! Джеймс скосился на Энджелла и послал тому предостерегающий взгляд, и мой друг хмыкнул, прекрасно понимая, что принцу не понравилось, как близко тот наклонился ко мне.

Когда Джеймс дошел до трона, музыка стихла и началась процедура коронации. Гвардейцы внесли обязательный атрибут принятия нового правителя — кубок-артефакт «Алькор», который величественно установили рядом с троном, а затем император призвал магию и начертил рунный круг.

Снова заиграла торжественная музыка, и кронпринц вошел в центр рунного круга, опускаясь перед артефактом на колено. Под барабанную дробь Уильям возложил на голову своему сыну корону как символ власти.

— Я, Джеймс Стеферсон, — провозгласил мой жених, поднявшись и обращаясь к своему народу. — Клянусь защищать своих подданных до последнего вздоха, оберегать мир и целостность Империи, следить за соблюдением законов и правопорядка! Клянусь править исключительно во имя интересов, счастья и славы народа Империи Велания!

Джеймс ритуальным кинжалом разрезал свою руку, и кровь потекла в артефакт «Алькор», наполняя его чашу. Если бы он был самозванцем или не владел королевской магией, артефакт не отреагировал бы на него, и право Джеймса на престол было бы утрачено. Но уже через секунду артефакт засветился ослепительным светом, окутывая Джеймса синим сиянием, а следом загорелись руны, признавая его законным наследником и носителем королевской магии. Само мироздание приняло его, он законный император Велании.

Когда артефакт и руны погасли, все подданные склонились перед своим сюзереном.

— Поприветствуйте! Его величество император Империи Велания Джеймс Стеферсон! — торжественно произнес уже бывший император Уильям Стеферсон.

Глава 41

Эвелина

Дальше началась длинная церемония принятия Джеймсом присяги на верность от своих подданных. Первыми ему присягнули члены императорской семьи, затем министры, а после и остальные аристократы. Мужчины и женщины выстраивались в очередь, чтобы произнести ритуальные клятвы и поприветствовать своего нового правителя. Молодые леди заискивающе улыбались моему жениху, кокетливо хлопали ресницами, и наклонялись перед ним как можно ниже, чтобы продемонстрировать глубину своего декольте.

Я еле сдерживалась, чтобы не скрипеть зубами, а Энджелл периодически сдавливал мне руку, напоминая, что мы на официальном мероприятии, на котором не принято убивать жеманных девиц.

Когда все клятвы были произнесены, а последний маг отошел от моего императора, Шелиак выступил с короткой речью и от лица Подземного царства поздравил Джеймса с коронацией, выразив пожелания в дальнейшем сотрудничестве Велании и Харома. Настала моя очередь поздравлять правителя Империи.

Весь мой путь от императорской ложи до трона императора я преодолевала под восторженно-пристальный взгляд виновника торжества. Он поднялся мне навстречу, улыбаясь как кот, объевшийся сметаны. Я легко присела перед ним, не опуская головы и не склоняясь, как того и требовал этикет. Теперь он император, и я ниже его по статусу, но преклоняться перед кем-либо я не имею права.

В голове промелькнула досадливая мысль, что я тоже хочу низко наклониться, чтобы он полюбовался на мое декольте, но я отогнала эту глупую идею, навеянную гормонами.