Нерушимый

Мы оба зашлись в неконтролируемом хохоте, который перерос в истерику после

выброса адреналина.

― Означает ли это, что теперь мы беглецы? ― спросил Трэ.

Я не могла определить, паниковал он или нет.

― Возможно, ― ответила я. ― Хотя мне не особо верится, что Дэн обратился бы в

полицию, поскольку он не всегда действует по закону, но если дело касается этой тачки, то

все возможно.

― Знаю, что это дорогая машина, ― подытожил Трэ, ― но насколько?

Я рассмеялась.

― Трэ, эта машина стоит почти полмиллиона долларов. Точнее триста тысяч.

― Твою ж мать, ― произнес Трэ. ― Это же куча бабла.

― Это больше, чем некоторые могут заработать за два или даже три года. Особенно

здесь. ― Я взглянула на Трэ. ― Не думаю, что ты понял, насколько угон авто разозлит

Дэна. Эта малышка его единственная настоящая любовь. Теперь, если он нас поймает, то

убьет.

― И ты говоришь, что в его силах отыскать нас, куда бы мы ни отправились?

Я утвердительно кивнула.

― Да, в общем-то. Хотя, возможно, я смогу заключить с ним сделку.

― Какого рода сделку?

― Я уверена, он сделает что угодно, лишь бы получить обратно свою машину в

целости и сохранности. Когда приедем на побережье, я позвоню ему. Скажу, что она у нас,

и, если он оставит нас в покое, то расскажем ему, где оставим автомобиль.

― Думаешь, это сработает? ― Трэ завел мотор и выехал на ближайшее шоссе.

Я пожала плечами.

― Стоит попробовать. По крайней мере, это даст нам время скрыться. Хотя, нет

никакой гарантии, что он сдержит обещание, как только получит тачку обратно.

Трэ глубоко выдохнул сквозь стиснутые зубы.

― Что же мы наделали, Шия?

Я рассмеялась.

― Заработали себе врага?

― Полагаю, да. ― Ладонью он потер лицо. ― И что теперь? Куда направимся?

Я тряхнула головой.

― Не уверена. Думала, не поехать ли нам на юг, к заливу? Или на Карибские

острова? Деньги, что я украла у Дэна, на счету на Багамах. Можно отправиться туда,

получить наличные и потом решить.

― Ты имеешь в виду как настоящие беглецы? Купим поддельные документы и все

такое?

Я расхохоталась.

― Ну, об этом я не подумала, но, конечно же. В действительности это неплохая идея.

Я бы не знала, с чего начать, но вдвоем у нас все получится.

― Тогда полагаю, мы решили. ― Трэ ударил рукой по рулю.

Я взяла вторую его руку в свою.

― Ты же понимаешь, что теперь дороги назад нет, Трэ.

Он лишь рассмеялся.

― Шия, для меня уже давно нет обратной дороги. Я пропал с тех самых пор, как

пошел за тобой по холму за отцовской церковью.

― Как именно пропал? ― спросила я.

Внезапно между нами возникло тяжелое и напряженное молчание.

― Просто пропал. И все. Я не мог вновь стать тем, кем был. Особенно когда ты

пустила меня к себе в дом. ― Он посмотрел на меня; он пытался ускользнуть от ответа, и

я позволила ему. ― Ты была одета в тот коротенький сарафан. В тот миг ты была самым

сексуальным созданием, которое я когда-либо видел. Хотя тогда я еще не видел тебя

обнаженной.

Я улыбнулась.

― Опять появился твой акцент. ― Я провела подушечкой большого пальца по

костяшкам на его руке. ― Ты знаешь, что это значит?

― Не-а, ― ответил он. ― Вернее, нет.

― Это значит, что ты увиливаешь от ответа.

Он заерзал на месте и посмотрел в зеркало заднего вида, чтобы не встретиться со

мной взглядом.

― Я думал, мы не... не, я имел в виду, не раскладываем все по полочкам.

― Все немного изменилось с тех пор, как я это сказала. ― Я переплела наши

пальцы.

― И я имею в виду не только наши обстоятельства.

― Тогда что же?

Я покачала головой.

― Нет. Ты первый.

― Боже, Шия. Ты убиваешь меня. ― Он поднял наши сплетенные руки и ногтем

большого пальца почесал нос, а затем поцеловал мою руку. ― Ты, правда, хочешь

поговорить об этом сейчас?

― А есть более подходящее время? Или ты боишься?

Он кивнул.

― Немного, ага. Не знаю, что происходит, что мы будем делать. Мы неким образом

теперь завязли вдвоем. И нет, думаю, сейчас самое подходящее время.

― Это плохо? Застрять с кем-то вроде меня?

Брови Трэ сошлись на переносице.

― Конечно же, нет. Не было ― нет― никого другого, с кем мне хотелось бы быть. В

целом мире.

Мое сердце пропустило удар.

― Но ты не так и много народу знаешь.

― Мне это и не нужно. Мне нужно знать только тебя.

― И тебя не волнует, что я старушка? ― Я ухмыльнулась, пытаясь выдать этот

вопрос за шутку, но он видел, к чему я вела.

― Нет, если тебя не волнует, что у меня еще молоко на губах не обсохло.

― Серьезно, однако. Разница в возрасте тебя беспокоит? ― спросила я.

Этот вопрос какое-то время меня беспокоил, но у меня никогда не хватало смелости

его задать.

Он пожал плечами.

― Не очень. Я хотел сказать, что есть разница, безусловно. Но этот вопрос меня не

тревожит. Мне противно думать о тебе с кем-то еще, но знаю, что у тебя были мужчины до

меня, и это часть тебя такой, какая ты есть. Знаю, что иногда я буду казаться тебе

сопляком. Знаю, что вырос, словно в пещере, и поэтому многого не знаю.

― Ага, но ты хорош в том, что имеет значение.

― В том, чтобы насиловать тебя? ― ухмыльнулся он.