Нерв

Окей, настало время перевоплощения. Сидни говорит, что начинать всегда надо с того, как ты себя держишь. Пытаясь вызвать к жизни гены суперзвезды, я принимаю позу:

– Привет, Сиэтл, кто на новенькую!

Иэн выдерживает долгую паузу, оглядывая меня с головы до ног.

– Спорим, тебя снимут за десять минут? Типы, рыскающие по улицам в поисках проститутки, только и мечтают о сногсшибательных голубоглазых брюнетках, которые выглядят так, будто учатся в восьмом классе.

– Э-э, спасибо. – «Сногсшибательные» и «восьмой класс» – вроде как взаимоисключающие понятия, но, думаю, это был комплимент.

Он задерживает на мне взгляд, от которого у меня между лопаток бежит холодок.

– А ты знаешь, что проститутки были первыми женщинами, которые использовали губную помаду?

– Ну, в этом есть смысл. Чтобы привлечь клиента, надо выглядеть красиво.

– Да, конечно, клиентов они привлекали, но это было не столько для красоты, сколько для рекламы. Знак, что они предлагают определенные услуги – оральные.

– А-а… – Я смотрю на него, прищурившись. – Сначала ты занимаешься исследованиями в области воздержания, потом изучаешь цены на шлюх, и вот теперь – древние проститутки. Сегодня вечером я так много узнала от тебя о сексе.

Он вытаскивает телефон.

– Можно поговорить и не о сексе. Вот, например, ты знаешь, что в некоторых культурах люди верят, что фотография отнимает часть души?

– А я думала, это такая городская легенда на случай, если с прической не все в порядке.

Он направляет на меня телефон:

– Это твой шанс пригладить волосы.

Когда он делает фото, я надуваю губы, как заправская супермодель, И сколько, интересно, таких фоток уже снято за сегодня?

Иэн проводит рукой по волосам.

– Думаю, пора начинать. Непросто будет убедить какую-нибудь весьма занятую даму дать мне за так.

Эти темные глаза, эта искушающая улыбка – для него наверняка не в новинку получать предложения интимного характера.

– У тебя все будет зашибись.

Мы быстро двигаемся вперед, и меня это полностью устраивает: потому что довольно холодно, а еще потому, что я надеюсь, это успокоит странную дрожь у меня в груди. И все же мне приходится прикладывать усилия, чтобы поспевать за ним, с его-то длиннющими ногами.

На главной улице Иэн замедляет шаг.

– Давай ты пойдешь впереди? Я открою видеочат с НЕРВом и буду снимать. Постарайся держаться под фонарями.

Вот и весь наш план – пока. Я подмигиваю, машу рукой, и вот уже иду сама по себе, покачивая бедрами с нахальством, которого совершенно не ощущаю, особенно когда ледяной ветер забирается под юбку. Тротуары заполнены пестрой толпой – парни из колледжа с бутылками пива, парочки держатся за ручку, какие-то подозрительные личности, одетые, как капуста, просят у прохожих «на хлебушек».

Студенты из колледжа гогочут и рыгают. Как мило. Когда они, спотыкаясь, проходят мимо, я отворачиваюсь, скрестив руки на груди. Работа продавца научила меня отличать потенциального клиента от «я только поглядеть».

– Эй, детка, сколько? – кричит один из них.

– Тебе не хватит, – отрезаю я и двигаюсь дальше походкой уличной девицы. Во всяком случае, я на это надеюсь. Я помогала Сидни разучивать роли Лизель из «Звуков музыки» и Принцессы-Ниндзя из спектакля по «Крадущемуся тигру», но шлюху она никогда ни играла, так что опереться мне не на что.

Я шагаю дальше и слышу, как студенты гогочут над своим незадачливым приятелем. К счастью, он не делает попыток меня догнать и доказать им, что он – мужчина.

Я так сосредоточилась на этих парнях, что не замечаю появления двух девушек: одна – светлокожая, в яркой одежде неоновых цветов, другая – темнокожая, затянутая в «металлик». Обе вроде моего возраста, но в глазах – усталость, хуже, чем у моей мамы. Тоненькие топики не скрывают обширные пространства подрагивающей плоти от ледяного ветра, и от сочувствия меня пробирает дрожь.

Неоновая девушка шипит, сверкая золотым зубом:

– И что ты тут делаешь?

– Просто гуляю. – Я потуже стягиваю пиджак на груди, прикрывая то, что должно сойти за декольте.

Девушка в «металлике» тычет в меня пальцем. Ногти у нее, наверное, сантиметра три длиной и покрыты темным лаком.

– Для тебя лучше, чтобы так оно и было.

Они с подругой придвигаются поближе.

Я пытаюсь не дать воображению разгуляться, воображая ущерб, который могут причинить их когти, но в голове прочно засел образ диких кошек, потрошащих добычу в джунглях. Да, суровое испытание. Хуже, чем предыдущее. Но тут я не одинока; Иэну тоже придется нелегко. Тут-то у меня и возникает идея. Я удерживаю себя, чтобы не сделать шаг назад – так в Йеллоустоуне[7] рейнджеры натаскивают тебя, что делать, если в лагерь забрался дикий кабан. Когда девушки подходят на расстояние броска, я говорю:

– Тут один музыкант должен появиться после сегодняшнего концерта. Может, вы его видели? – Я пытаюсь улыбнуться, что-то вроде «между нами, девочками».

Светлокожая облизывает губы.

– Музыкант?

Я слегка подпрыгиваю в свих балетках, типичная фанатка: