Читаем Нервные государства полностью

Экспертные сообщества, образовавшиеся при жизни Гоббса, на деле были лишь очередным решением диагностированной им проблемы. Самым важным для публичного статуса счетоводов, естествоиспытателей, статистиков, журналистов и анатомов являлось то, что они давали обещания исходя из увиденного, пользуясь стандартизованными методиками ведения записей и отчетности. Мы подвержены влиянию героических историй об одиноких гениях, но ключевую роль в научной революции сыграло институционное новшество, позволившее судить о свидетельствах и доводах исходя из характеристик, согласованных определенными правилами, а не морального облика того, кто их предоставляет. Результатом было знание, но необходимым условием являлась система доверия. Достижение таких организаций, как Лондонское королевское общество, состояло в формировании культуры давания и сдерживания обещаний среди избранной группы участников, а затем сообщения и обнародования достоверной информации об этом.

Способен ли компьютер дать обещание? Это интригующий философский вопрос. Если бы в «Google DeepMind» взяли данные о 100 млн сделанных кем-то «обещаний» (каких-нибудь юридических контрактов, неформальных соглашений по электронной почте, видеозаписи с «деловыми рукопожатиями» или друзьями, обещающими быть где-то в условленное время) и подали бы это на вход ИИ, что бы тот с ними сделал? Понял ли бы? В каком-то смысле, да. Несомненно, рукопожатия, подписи на контрактах и телесные признаки искренности несложно «изучить». Но что потом? В отличие от игры в состязание, где стоит задача превзойти оппонента, обещание предполагает единовременный прыжок веры, не обоснованный стратегическими вычислениями или проницательностью. Выражаясь иначе, обещание, которое целиком можно свести к стратегическим вычислениям или проницательности, в сущности, таковым не является. По этой причине трудно представить, чтобы компьютер когда-нибудь в самом деле научился давать обещания.

Мировой финансовый кризис 2007–2009 годов, оставивший после себя длительную экономическую стагнацию, произошел в результате стабильного разложения культуры обещаний в финансовом секторе. Чудовищной, хотя и весьма прибыльной ошибкой было переосмысление долга как актива, который рассматривался скорее как источник будущего дохода, нежели своего рода межличностная связь, сохраняющаяся через время. «Секьюритизация» займов, благодаря которой право получать доход от должника может быть переоформлено и продано, привела к тому, что банкиры перестали интересоваться, был ли способен получивший деньги заемщик отдать долг. Неспособность последнего это сделать была лишь возможностью для разработки новых страховых продуктов, нацеленных на покрытие данного риска, которые тоже становились ценными активами для покупки и продажи. Организации, созданные для поддержки доверия и исполнительности, оказались попросту «разыграны» банкирами ради прибыли и в итоге уничтожены. Мечта Фредерика фон Хайека заменить экспертное суждение рыночными индикаторами сбылась, но оставила общество почти без всякой опоры, когда рынок лопнул.

Социально-коммуникационные платформы, такие как Facebook, делают нечто столь же циничное. Взаимоотношения доверия, дружбы, от которых люди зависят и получают комфорт, становятся основой для слежки и затем рекламного бизнеса. Связи, что соединяют нас друг с другом, оказываются «секьюритизированы» и проданы маркетологам или политическим пропагандистам. Facebook – это поразительная, с конкретным умыслом выстроенная машина вовлечения. Но она достигает своих результатов лишь благодаря уже существующим между нами привязанностям и заботе друг о друге, в придачу к несколько более эгоцентричной склонности к тщеславию. Внедрив себя в нашу повседневную общественную – и все больше политическую – жизнь, Facebook получил уникальную в своем роде глобальную силу, но какой урон при этом понесли социальное и политическое доверие?

Если посмотреть с альтернативной точки зрения, финансовая секьюритизация и Facebook являются примерами использования повседневных обещаний и обычаев как оружия. Они злоупотребляют нормами доверия и ослабляют их, не формируя подходящей замены. Долги, жилищный вопрос, дружба и демократия являлись частью нашей жизни тысячи лет; вклад финансового сектора или Кремниевой долины за последние тридцать лет свелся к поиску способов их расшатывания и манипуляции ими, из-за чего общество уже не чувствует себя в должной безопасности. Изобретение Facebook или концепции ипотечных ценных бумаг не произвело на свет ничего постоянного, но многому причинило ущерб. Согласно признакам, описанным Ханной Арендт, это логика насилия. А не власти.

Перейти на страницу:

Все книги серии Цивилизация и цивилизации

Похожие книги

Наши разногласия. К вопросу о роли личности в истории. Основные вопросы марксизма
Наши разногласия. К вопросу о роли личности в истории. Основные вопросы марксизма

В сборник трудов крупнейшего теоретика и первого распространителя марксизма в России Г.В. Плеханова вошла небольшая часть работ, позволяющая судить о динамике творческой мысли Георгия Валентиновича. Начав как оппонент народничества, он на протяжении всей своей жизни исследовал марксизм, стремясь перенести его концептуальные идеи на российскую почву. В.И. Ленин считал Г.В. Плеханова крупнейшим теоретиком марксизма, особенно ценя его заслуги по осознанию философии учения Маркса – Энгельса.В современных условиях идеи марксизма во многом переживают второе рождение, становясь тем инструментом, который позволяет объективно осознать происходящие мировые процессы.Издание представляет интерес для всех тек, кто изучает историю мировой общественной мысли, стремясь в интеллектуальных сокровищницах прошлого найти ответы на современные злободневные вопросы.

Георгий Валентинович Плеханов

Обществознание, социология
Просвещение продолжается. В защиту разума, науки, гуманизма и прогресса
Просвещение продолжается. В защиту разума, науки, гуманизма и прогресса

Если вам кажется, что мир катится в пропасть, оглянитесь вокруг. Люди теперь живут дольше, они здоровее, свободнее и счастливее, чем когда бы то ни было. В захватывающем дух обзоре состояния человечества в третьем тысячелетии психолог и популяризатор науки Стивен Пинкер призывает нас отвлечься от сенсационных заголовков новостей и катастрофических предсказаний, которые так ловко играют на свойственных нашему мышлению когнитивных искажениях. Вместо этого он предлагает обратиться к цифрам и с помощью семи десятков поразительных графиков демонстрирует невиданный прогресс не только Запада, но и всего мира во всех областях, от здоровья и благосостояния до безопасности, мира и прав человека.Этот прогресс – не случайность и не результат действия внешних сил. Это дар современному миру от деятелей Просвещения, которые первыми додумались, что знания можно использовать во имя процветания всего человечества. Идеи Просвещения – вовсе не наивные мечтания. Наоборот, они сработали – и это неоспоримый факт. Тем не менее именно сейчас эти идеи особенно нуждаются в нашей защите, поскольку противостоят характерным недостаткам человеческой природы – трайбализму, авторитаризму, демонизации чужаков и магическому мышлению, – которые так нравится эксплуатировать современным демагогам. Да, стоящие перед человечеством проблемы огромны, но все они решаемы, если мы, продолжая дело Просвещения, используем для этого разум, доверяем науке и руководствуемся идеалами гуманизма.ОсобенностиБолее 70 графиков из почти всех областей человеческой жизни.Для когоДля поклонников Стивена Пинкера. Для всех, кто интересуется природой человека. Для тех, кто верит в прогресс, и для тех, кто в нем сомневается.

Стивен Пинкер

Обществознание, социология / Зарубежная публицистика / Документальное
Теория социальной экономики
Теория социальной экономики

Впервые в мире представлена теория социально ориентированной экономики, обеспечивающая равноправные условия жизнедеятельности людей и свободное личностное развитие каждого человека в обществе в соответствии с его индивидуальными возможностями и желаниями, Вместо антисоциальной и антигуманной монетаристской экономики «свободного» рынка, ориентированной на деградацию и уничтожение Человечества, предложена простая гуманистическая система организации жизнедеятельности общества без частной собственности, без денег и налогов, обеспечивающая дальнейшее разумное развитие Цивилизации. Предлагаемая теория исключает спекуляцию, ростовщичество, казнокрадство и расслоение людей на бедных и богатых, неразумную систему управления в обществе. Теория может быть использована для практической реализации национальной русской идеи. Работа адресована всем умным людям, которые всерьез задумываются о будущем нашего мироздания.

Владимир Сергеевич Соловьев , В. С. Соловьев

Обществознание, социология / Учебная и научная литература / Образование и наука