Нервный срыв

– Ничего, не извиняйтесь. Вы хотя бы не притворяетесь, будто не знаете, кто я. Знаете, сколько людей приезжает в Хестон в надежде встретить меня? Будто я знаменитость какая-то. Заводят разговор – обычно о девочках, а потом спрашивают про их маму: где она сейчас – дома, готовит обед? Или – а у нее такие же светлые волосы, как у дочек? Поначалу, пока я еще не сообразил, что к чему, я чувствовал себя обязанным честно все рассказывать и говорил, что она умерла. Люди интересовались подробностями, и в итоге я сообщал, что ее убили; тут они изображали удивление, приносили соболезнования и говорили, что для меня это, наверно, ужасная трагедия. Только когда одна женщина зашла слишком далеко и поинтересовалась, как полиция сообщила мне эту печальную новость, я начал понимать. – Он изумленно-недоверчиво качает головой. – Такие люди, наверно, как-то называются, но я не знаю как. Что ж, по крайней мере, в нашем пабе и в магазине торговля сильно оживилась, – добавляет он с печальной улыбкой.

– Извините, – повторяю я. Мне хочется признаться, кто я, хочется сказать, что я получила его письмо сегодня утром, но после его слов… Нет уж, еще решит, что я тоже, как и все эти люди, пришла в парк в надежде встретить его; тем более что в Хестоне мне делать абсолютно нечего. Поднимаюсь со скамейки: – Мне пора.

– Надеюсь, не из-за того, что я сказал?

Яркое солнце высвечивает в его каштановых волосах серебристые пряди. Когда они появились? Еще до смерти Джейн или уже после?

– Нет, что вы! – заверяю я. – Просто мне уже нужно ехать.

– Ну что ж, спасибо, что спасли меня! – Он переводит взгляд на играющих девочек. – К счастью, все уже забыто.

– Не за что. – Я пытаюсь улыбнуться, но двусмысленность его слов не дает мне это сделать. – Хорошего вам вечера.

– Вам тоже.

Я ухожу с тяжелым сердцем. Слова о том, что я спасла его, эхом отдаются в голове и не дают мне покоя всю дорогу до выхода из парка и потом до машины. Не понимаю, что вообще меня дернуло сюда ехать? Потребность в отпущении грехов? А что будет, если я вернусь и признаюсь, кто я, и скажу, что видела Джейн на дороге той ночью? Улыбнется ли он своей печальной улыбкой, скажет ли, что я не виновата и что, может быть, даже хорошо, что я не осталась там, иначе меня саму могли убить? Или же возмутится моим бездействием, покажет на меня пальцем и объявит во всеуслышание, что я бросила его жену в беде? Не найдя ответа, я завожу машину и трогаюсь. По дороге я могу думать лишь о муже Джейн и осиротевших девочках.

Я еду очень медленно, но к пяти часам уже оказываюсь дома. Едва заезжаю в ворота, как ко мне тут же возвращается тревожное чувство. Я точно не смогу зайти в дом, пока не вернется Мэттью, поэтому остаюсь сидеть в машине. Жарко даже в тени, и я опускаю стекло, чтобы впустить хоть немного воздуха. Звякает телефон: сообщение. Увидев, что оно от Мэри, я отключаю мобильник и погружаюсь в грустные мысли о работе, к которой еще даже не приступала. Когда в ворота въезжает Мэттью, я, совершенно потеряв счет времени, сначала решаю, что он вернулся раньше, но потом бросаю взгляд на часы и вижу, что уже половина седьмого. Мэттью паркуется рядом, а я вынимаю ключ зажигания и выхожу из машины, делая вид, будто только что вернулась.

– Я первая! – улыбаюсь я.

– Ты как будто перегрелась, – замечает он, поцеловав меня. – Без кондиционера ехала?

– Да я из Браубери, тут ехать всего ничего, решила не включать.

– По магазинам ходила?

– Ага.

– Купила что-нибудь?

– Нет, ничего.

Мы подходим к двери, и Мэттью открывает ее своим ключом.

– А где твоя сумка? – кивает он на мои пустые руки.

– В машине. – Я торопливо прохожу в дом. – Потом заберу, пить ужасно хочется.

– Подожди, я отключу сигнализацию! Ого, да она выключена…

Я спиной чувствую, как он нахмурился.

– Ты не поставила дом на сигнализацию перед уходом?

– Да нет, я подумала, что это необязательно, раз я ненадолго.

– Ну, ты лучше все-таки включай ее. Раз она у нас есть, пусть работает.

Он уходит переодеваться, а я завариваю чай и выношу его в сад. Через несколько минут Мэттью присоединяется ко мне.

– Только не говори, что ты ездила по магазинам в этих тапках!

Я смотрю на свои ноги. Не хочу давать ему очередной повод для беспокойства. Выдавливаю из себя смешок:

– Нет, только что обула.

Улыбаясь, он садится рядом и вытягивает свои длинные ноги.

– Чем еще сегодня занималась, кроме шопинга?

– Подготовила еще несколько уроков, – сочиняю я, удивляясь, что не хочу упоминать о встрече с Джоном.

– Молодец. – Он смотрит на часы: – Десять минут восьмого. Давай допивай чай и переобувайся, поедем куда-нибудь ужинать. Отметим как следует начало выходных.

У меня екает сердце: желудок еще полный после обеда с Джоном.

– Уверен? – с сомнением спрашиваю я. – Не хочешь дома поесть?

– Если только вчерашнее карри еще осталось.

– Нет, увы.

– Ну тогда поехали за сегодняшним!

– Ну ладно, – соглашаюсь я с облегчением: хорошо хоть, он не предложил поесть пасты в «Костеллос».

* * *