Несбывшаяся любовь императора

И после каждой премьеры в доме начинается сущий трамтарарам. Чуть ли не на всю ночь гулянки – шампанское, легкая закуска, сладости из дорогих кондитерских… Актеры, играющие с Варей, соседи – своя братия, как не пригласить, но более всего молодых людей, ее поклонников. Несут цветы и конфекты в расчете не только шампанского выпить, но и удостоиться благосклонного взгляда, а лучше – пожатия ручки или украдкой сорванного поцелуйчика. А попробуй откажи! Александра Егоровна и сама лишилась невинности из-за таких же вот пылких поклонников, не ведая еще, что пылкости той хватает лишь на час. Так уж мужчины устроены: им лишь бы цветок невинности сорвать, а что потом будет с обольщенной девицей – все равно. Как глупа и доверчива была Сашенька, уверенная, что встретила и любовь, и удачу… Ей не забыть того молодого купеческого сына, оба пылали страстью… Надеялась, он сделает предложение, и еще размышляла, глупышка, что предпочесть: театральную карьеру, которая начала так удачно складываться, или участь купеческой жены. Никакого выбора судьба и не подумала оставить! Тот красивый купеческий сынок исчез, а юная Сашенька осталась с дочкой – синеглазой, совершенно как ее отец. И пошли, пошли косяком в ее жизни другие мужчины – мужья так называемые… Ох, не хотелось бы, чтобы дочка такую судьбу повторила. Вареньке фортуна очень благоволит – ведь на ее спектаклях даже императорская ложа почти всегда полнехонька. Нельзя размениваться на студентов да мелких чиновников, никак нельзя! Нужно себя соблюсти. А как соблюдешь, если всякий норовит заглянуть под юбку? Небось никто не верит, что она еще невинна…

– Вы, Володенька, человек приличный, – вздыхала Александра Егоровна, поспешно раскладывая по тарелкам пирожные. В сторонке младшие дочери истово мыли чашки, украдкой прислушиваясь к материнской болтовне и мимоходом обучаясь житейской премудрости. Помогала им новая Варина камеристка – та самая Раиска, с которой будущая актриса Асенкова некогда обучалась премудростям шитья у незабвенной Якобины Львовны. Раиска однажды явилась к бывшей подруге и принялась слезно жаловаться на судьбу, которая ее преследовала своими тычками и пинками, да молить о милости. Вид у нее в самом деле был донельзя потрепанный. Варе всегда было свойственно милосердие, вот и сжалилась над несчастной Раиской, которую, видимо, и впрямь крепко допекло, и взяла ее в горничные, несмотря на то что маменька приобиделась. Однако с Раиской Варя вздохнула свободнее – та не норовила заткнуть каждую дырку, как затычка в той бочке, не лезла с нужными, а чаще ненужными, советами, не поучала на каждом шагу, правда, порой была излишне любопытна касаемо отношений Вари с мужчинами, ну, до этого вопроса каждая женщина любопытна! Варя, впрочем, была не болтлива, она просто отмалчивалась в ответ на нескромные вопросы, так что Раиска вскоре угомонилась – правда, ненадолго. Не стоит повторяться и упоминать, что Александра Егоровна Раиску недолюбливала, хотя и не могла не признать ее несомненных достоинств: ловкости, услужливости и расторопности, а также безунывности.

– Вы понимаете, если девица – то с ней нельзя как с девкой, – продолжала Александра Егоровна изливать душу Владимиру Философову. – Ну и что, что Варенька актриса? У всех у нас свои понятия о чистоте есть. Вам довольно на Вареньку поглядеть, поболтать, повздыхать. А ведь не все такие!

Философов кивнул, однако на минуточку отвел глаза, вспомнив свой дневник, вернее, те записи из него, которые касались Варвары Асенковой и в которых он нипочем не сознался бы Александре Егоровне:

«Варвара Николаевна Асенкова будет играть «Пятнадцатилетнего короля». Любопытно посмотреть, хотя и опасно. После всю неделю об ней продумаешь, и пропедевтика[24] в голову не полезет…

* * *

«Ложа 1-го яруса, или Последний дебют Тальони», водевиль в двух действиях… Заехал домой, напился чаю, потом, грешен, заворотил к Варваре Николаевне Асенковой. Там нашел много молодежи, поужинал, выпил бокал шампанского и скрепя сердце уехал в карете какого-то гвардейского офицера…

* * *

…Великий пост. Вместо отличного стола – капуста на ламповом масле. Вместо театров – хождение в церковь, вместо божественного личика Асенковой – залоснившаяся от времени плешь Пошмана[25].

* * *

Плохое тут говенье, когда еще в ушах раздается серебристый голосок божественной Варвары Николаевны и перед глазами носится ее полувоздушный облик!»