Несчастливое имя. Фёдор Алексеевич

   — «Первое: перемирию быти на двадцать лет, начиная с сего дня, рубежам быть по реке Днепру; ханову величеству будет дана казна за прошлые три года и потом будет присылатъси каждый год по старым росписям. Второе: в перемирные двадцать лет от реки Буга до реки Днепра султанову и ханову величествам вновь городов своих не ставити и старых казацких разорённых городков и местечек не починивать; со стороны царского величества перебежчиков не принимать, никакого поселения на упомянутых казацких землях не заводить, оставить их впусте. Третье: крымским, очаковским и белгородским татарам вольно по обе стороны Днепра, на степях, около речек кочевати, для конских кормов и звериных промыслов ездить; а со стороны царского величества низовым и городовым казакам войска запорожского, промышленным людям плавать Днепром для рыбной ловли и по всем степным речкам на обеих сторонах Днепра для рыбы и бранья соли и для звериного промысла ходить вольно до Чёрного моря. В-четвёртых: Киев с монастырями и городами, местечками и сёлами всего своего старого уезду, то есть ниже Киева, Васильков, Триполье, Стайки с сёлами, да выше Киева — Дедовщинец и Радомышль, остаются в стороне царского величества, ибо Киев первейшая столица земли Русской. В-пятых: казаки войска запорожского сами вольны решити, на чью сторону притить и кому служити, и в том решении их не понуждати. Султану и хану под свою державу их не перезывать. В-шестых: титул его царского величества писать сполна, все его малые титулы перечисляя. В-седьмых: султану и хану не должно помогать неприятелям царским в те двадцать лет перемирия. И его царское величество того же держатси будет. В-восьмых: допускать торговых людей трёх помянутых государств в земли друг друга в те годы перемирия».

Выслушав договор, татары долго вполголоса переговаривались друг с другом, подходили к хану, что-то говорили ему. Наконец хан заговорил в полный голос:

   — Да, этот договор многое меняет. Мы подпишем его, но в силу он вступит только после того, как его утвердит султан. Арслан-бек отвезёт его к солнцеликому правителю поднебесной.

   — А разве нельзя без посылки к султану? — сразу помрачнел Тяпкин, понимавший, сколь долгим будет эта поездка.

   — Нельзя, мурза Тяпкин. Султан — мой господин и шертную грамоту[159] он должен обязательно посмотреть и утвердить. Утвердит, и она вступит в силу.

Бахчисарайский мир был заключён, его подписали по шесть человек с каждой стороны. Грамоту в двух экземплярах повезли в Стамбул. Галера отбыла на следующий день. Порвать договор или подписать — всё было в руках султана. Мухамед подписал грамоту, сократив на три пункта, он знал, что мир, заключённый на двадцать лет, не продержится и пяти-шести лет. Мало ли что подписываешь в этой жизни. До весны было ещё далеко, он не спешил отправлять ханского посланника обратно в Крым.

Тульский воевода велел приставу и двум ярыгам доставить Тимофея Чудовского в Москву в Патриарший приказ. Что те и сделали, явившись в Москву двадцать третьего января. Если на Руси с тех пор, как он покинул её, мало что изменилось, то Москва сильно подивила Тимофея. Сотни каменных домов, десятки новых церквей, Кремль и тот весь перестроили, от башен, до царских палат.