Несчастливое имя. Фёдор Алексеевич

И вновь Андрей Алмазов прибыл в Мезень, но на этот раз не один, а с князем Андреем Ромодановским. Оба с каким-то детским счастьем на лице. Запасы еды захватили с собой сразу, чтобы порадовать сосланного боярина разносолами. Свой приезд на этот раз не скрывали и ввалились к Матвееву прямо среди дня. Артамон Сергеевич радостно обнял Ромодановского. За стол сели вчетвером: сам Артамон Сергеевич, его сын Андрей, его крестник Андрей Алмазов, сын его друга Андрей Ромодановский.

   — Значит, мир с турками заключили, — утвердительно сказал Матвеев, смотря на Ромодановского.

   — Ага, тольково уся Южная Украина, што за Днепром, к Турции отошла.

   — К тому и шло.

   — Батюшка ныне обдумывает планы создания нового войска для войны с Турцией. Князь Василий Голицын даже небольшую толику денег приготовил. Отец с Одоевским были на Пушкарском дворе, тама какие-то новые пушки лить стали. К тому же батюшке теперь дозволено в случае сбора войска объединять полки в большие, крупные когорты на немецкой основе.

   — И когда ту войну думают начать?

   — Через два года, по весне.

   — Да, если с умом, то к ней хорошо подготовитьси можно.

Андрюшка Матвеев старался быстрей набить желудок забытыми яствами, а отец его почти ничего не ел, больше слушал прибывших. Ему не терпелось вернуться в Москву. С возвращением из плена Андрея Ромодановского силы, стоявшие за возвращение Матвеева, стали понемногу перевешивать.

   — А хто ныне во главе Посольского приказу? — задумавшись о чём-то, спросил Матвеев.

   — Сам государь.

   — Сам — энто хорошо. — Матвеев вдруг неожиданно заулыбался: — Сижу межу трёх Андреев, желанье загадывати можно.

   — Ну, вота и загадай, штобы тебя побыстрей из ссылки отпустили.

Матвеев опять заулыбался.

   — Да услышит Господь моление из уст бывшего пленника, за христианскую веру стоящего.

Все перекрестились. В это время дверь раскрылась, и в избу вошёл мезенский воевода Хвостов со стрельцами.

   — Хто таки? Пошто пожаловали? — выпалил он, грозно смотря на гостей Матвеева.

Ромодановский поднялся из-за стола:

   — Я боярин, князь Андрей Григорьевич Ромодановский, со товарищем. А вота грамота государя, дозволяющая посетить опального боярина и переговорить с им.

У Хвостова даже рот открылся. В испуге воевода замахал руками:

   — Да што ты, батюшка-боярин, я б тебя и без грамоты допустил. Да разешь мы могли подумати, што сынок самого князя Григория Григорьевича пожаловал. Нам и в голову то не могло притить.

Хвостов попятился, выталкивая стрельцов, сам чуть не споткнувшись о порог. Когда он вышел, Андрей Алмазов рассмеялся:

   — Надо будет ему часть съестного оттащить, тогда тебе, Артамон Сергеевич, боле воли тута будет.

   — Отнеси.

Ромодановский снова сел за стол.

   — Поместья тебе вернули, Артамон Сергеевич, так што съестное твой приказчик теперича будет доставляти постоянно. Он и сам тебя поспешает увидеть. В доме твоём, што в Москве стоит, ныне порядок наводят. Сына твово в Елецкий полк офицером записали.

Матвеев удовлетворённо кивнул головой, а Алмазов из-под кафтана извлёк сумку и отдал ему:

   — А вот тебе письма, ответы на те, што слал в прошлый раз.

Раскрыв сумку, Артамон Матвеев извлёк стопку писем и грамот. Бегло прочитав начало первого послания, посерьёзнел и передвинулся ближе к лампаде. Алмазов тем временем собрал часть съестного и направился через весь городок в дом воеводы, которого и застал на его дворе.

Хвостов раболепно принял этот дар, ему тоже хотелось чем-то порадовать семью. Воевода был благодарен и быстро разговорился с Андреем, с которым он чувствовал себя спокойнее, не испытывая такого испуга, как к Ромодановскому. Они даже решили на следующий день отправиться на гусиную охоту. Конечно, какой в мае гусь? Идёт кладка и высиживание яиц. Гусь тощий, одни кости, но подчас такой сгодится в дело. Охота состоялась. Пять дворян вместе со стрельцами облазили все болота вокруг Мезени. Дичи набили много. Алмазов лез в самую топь, Хвостов следовал за ним. Они сдружились, Андрею даже стало стыдно за то, что на поступки воеводы смотрел со своей сытой «горки». Жалованье в Мезень не приходило со времени смерти царя Алексея Михайловича, и люди пробивались лишь охотою, ибо какой-никакой урожай здесь не вырастить. Андрей вдруг подумал о том, что в какой ещё стране люди служили бы, работали, старались выполнить всё более-менее честно, не получая денег. Только на Руси. И если в больших городах Смоленске, Новгороде, Астрахани стрельцам, бывало, задерживали жалованье на полгода, то в глубине страны денег подчас можно было не видеть годами, иной раз жалованье воспринималось как Божий дар. А у всех служилых были семьи, дети, у многих — старые родители. Мало кто помнил, что, когда царь Михаил Фёдорович выбрал себе в жёны Стрешневу и к её отцу отправили боярина сообщить об этом, тот застал будущего царского тестя пашущим вместе со своими холопами, ибо Смутное время сильно разорило род Стрешневых.

К вечеру и Матвеев сдружился с Хвостовым. Оба оказались здесь не по своей воле, лишь в разных положениях. Кто знал, что их ждёт впереди, да и вообще, долго ли осталось им жить.