Несчастный случай

Воцарилась тишина. Так часто бывает, когда после массовой, но безликой акции протеста, необходимо объясниться с начальством. Вот именно на этом, последнем, этапе, никто уже не желает высовываться и подставлять себя под удар в будущем. Ведь начальник, припертый к стенке сейчас, имеет все возможности отыграться на смельчаке после, когда все уже успокоится. Но почти всегда находится человек, нашедший в себе силы, часто под влиянием обстоятельств, выступить с наиболее резким выпадом, который только и способен в такой ситуации нарушить хитрые ходы начальника, которыми он пытается выкрутиться и повернуть ситуацию в свою пользу. В данном случае таким человеком оказался Леха, своим эмоциональным выкриком нарушивший и обходные маневры Чернышова, и осторожные высказывания сержантов, сразу обострив ситуацию.

Первым нашелся Добров:

–Товарищ капитан, это – общее мнение. – развел он руками, – И курс ждет вашего решения.

–Товарищи курсанты, – после минутного молчания проговорил Чернышов, – Вполне возможно, что наши с вами взгляды на способ поддержания воинской дисциплины несколько разошлись. Я признаю, что несколько вышел за рамки обычного наказания виновных. Хотя я и настаиваю на том, что в этом все-таки виноваты проживающие в комнате курсанты. Нам необходимо разрешить этот вопрос: какие будут у вас пожелания на будущее?

Было видно, что эти слова дались Чернышову нелегко, но не произнести их у него уже не было никакой возможности – ситуация явно выходила из под контроля!

И вновь все загалдели разом. В этом гомоне с трудом можно было различить отдельные фразы. Чернышов поморщился. Заметив это Добрый снова заорал:

–Тихо! По одному!

Шум мало-помалу успокоился.

–Нужно просто по-человечески относиться к людям и к их личным вещам! – первым выкрикнул Леха Коншов, которого уже несло вперед с неудержимой силой.

–Точно! Здесь не казарма – вещи иметь не запрещено! – выкрикнул кто-то из задних рядов.

–Об обходах комнат нужно предупреждать! – выкрикнул кто-то, но тут же осекся, видимо сообразив нелепость такого требования.

Чернышов поднял руку, требуя тишины. Выкрики затихли.

–Я понял ваши требования, товарищи курсанты. Хотя думаю, что пожелания насчет предупреждений об обходах – просто неудачная шутка. У нас здесь не демократическая организация, чтобы решать вопросы коллегиально. Но впредь я обещаю, что я и капитан Калмыков не будем что-то ломать в комнатах, а также портить личные вещи. Но я так же заранее объявляю, что запрещенные к хранению в комнатах общежития вещи буду изыматься. Кроме того, будет усилен контроль комнат, в целях наведения порядка и укрепления воинской дисциплины. Я надеюсь, что на этом конфликт разрешен!

Добров оглянулся на строй:

–Я считаю, что да.

–В таком случае ведите курс в общежитие. Построение для развода на самоподготовку в четырнадцать тридцать!

3.

–Давай Леха, вон за тот столик. – Вадим кивнул головой в сторону стоявшего в дальнем углу стола, из-за которого как раз поднялись четверокурсники.

Друзья двинулись ту сторону, осторожно лавируя между столами и снующими взад-вперед военнослужащими, стараясь ни с кем не столкнуться и не расплескать добытую пятнадцатиминутным стоянием в очереди пищу.

Вообще посещение офицерской столовой было для Вадима и Лехи делом редким, хотя кормили там сытно и довольно недорого. Но, при очень невысоком денежном довольствии курсантов, постоянно столоваться там могли себе позволить только те, чьи родители могли позволить себе изрядную финансовую помощь своим чадам. К тому же в конце 90-х годов, денежное довольствие зачастую не выдавали месяцами, так что и ходить-то в офицерскую столовую было особенно не на что даже многим офицерам.

Существовала и еще одна проблем. Офицерская столовая была невелика. В прежние, советские времена, она была предназначена лишь для питания офицерского состава училища, а значит размеры ее планировались под небольшой поток посетителей. В славные же времена свободы и демократии посещать столовую было разрешено всем, у кого имелись деньги. И теперь, входя в офицерскую столовую, можно было обнаружить длинную очередь, зачастую протянувшуюся по лестнице до самой раздевалки на первом этаже. Обслуживали на раздаче весьма резво, но даже опытные работники столовой не могли разделаться со столпотворением в обеденное время.

В связи с голодовкой, сразу по прибытии 43 курса к общежитию, как-то сама собой, среди курсантов распространилась мысль о том, что глупо оставаться голодными, тем более что цель голодовки – воздействие на курсовых офицеров, была достигнута. А раз так, то следует немедленно отправиться в офицерскую столовую, благо та находилась напротив третьего общежития. Тем более что несколько дней назад курсантам наконец-то выдали задержанную на два месяца зарплату. Большая часть личного состава восприняла эту идею на «ура» и очередь в этот день была особенно велика.