Несчастный случай?

ВТОРОЙ КОМИССАР. Еще спрашиваешь? Тогда чего же кричал, что все знаешь, а на самом деле, выходит ничего не знаешь? Болтает, болтает, устраивает скандал…

ПЕРВЫЙ КОМИССАР. Нет, не устраиваю… Я хочу знать…

НАЧАЛЬНИК ПОЛИЦИИ. Молчите! (Ударяет его трубкой по руке). Звоните и все!

ПЕРВЫЙ КОМИССАР. Алло… алло, кто говорит?

ЖУРНАЛИСТКА (которая тем временем продолжала беседу с Сумасшедшим). Ой, как интересно! Синьор начальник, вы можете ни о чем больше не беспокоиться… капитан… то есть, бывший капитан, все объяснил мне!

НАЧАЛЬНИК ПОЛИЦИИ. Что объяснил?.

ЖУРНАЛИСТКА. Кто он такой на самом деле!

НАЧАЛЬНИК и КОМИССАР. Он вам это сказал?

СУМАСШЕДШИЙ. Да, я не мог больше лгать… К тому же она сама обо всем догадалась.

НАЧАЛЬНИК ПОЛИЦИИ. Но вы, по крайней мере, заставили ее пообещать не писать об этом в газете?

ЖУРНАЛИСТКА. Ну, конечно же, напишу! (Читает в блокноте). Вот так: „В полицейском управлении я обнаружила священника в штатском“!

НАЧАЛЬНИК и КОМИССАР. Священника?!

СУМАСШЕДШИЙ. Да, извините, что я скрыл это от вас. (Совершенно неожиданно расстегивает воротник, под которым обнаруживается белый стоячий воротничок с черной вставкой посередине — классическое отличие священника).

ПЕРВЫЙ КОМИССАР (хлопая себя по лбу). Он еще и священник! Неужели вы верите ему?

(Второй комиссар хватает огромную печать и затыкает Бертоццо рот).

ВТОРОЙ КОМИССАР. Ты нас довел окончательно!

(Сумасшедший достает красную круглую шапочку и величественными, продуманными движениями надевает себе на затылок, расстегивает пиджак, и мы видим, золотой с серебром крест в стиле барокко, затем вынимает из кармана и надевает на палец перстень с огромным фиолетового цвета камнем).

СУМАСШЕДШИЙ. Позвольте представиться: отец Аугусто Бернье, уполномоченный папского престола по связи с итальянской полицией. (Протягивает руку с кольцом для поцелуя сержанту, и тот ревностно выполняет его пожелание).

ПЕРВЫЙ КОМИССАР (вырвавшись вперед, вынимает на мгновение печать изо рта). По связи с полицией?

СУМАСШЕДШИЙ. После последнего покушения на святейшего папу, вы меня понимаете, это наш долг. Как легат, отвечающий за его безопасность, я должен все предусмотреть… наладить контакты…

ПЕРВЫЙ КОМИССАР. Ну, нет! Нет! Это уж чересчур: теперь еще и легат его Святейшества!

ВТОРОЙ КОМИССАР (вновь сует ему в рот, как соску, печать). Мы отлично знаем, что все это сплошное надувательство!.. Но он ведь изображает священника с умыслом, чтобы спасти нас… понимаешь?!

ПЕРВЫЙ КОМИССАР. Чтобы спасти нас? А ты что, переживаешь мистический кошмар? Хочешь душу спасать?

ВТОРОЙ КОМИССАР. Послушай, кончай дурака валять, целуй кольцо! (Вынуждает Бертоцци приблизить губы к кольцу Сумасшедшего, который тем временем непринужденно, ненавязчиво заставляет всех присутствующих совершить этот обряд покорности).

ПЕРВЫЙ КОМИССАР. Да нет же, черт возьми! Кольцо — не буду! Отказываюсь. Да вы, похоже, все с ума посходили! Он свихнул вас!

(Второй комиссар и сержант очень быстро и ловко наклеивают ему на лицо множество пластырей, закрыв рот и губы, всю нижнюю половину лица).

ЖУРНАЛИСТКА. А что с ним случилось, с бедняжкой?

СУМАСШЕДШИЙ. У него кризис… я думаю. (Извлекает из молитвенника шприц и собирается сделать ему укол). Подержите его, это ему, несомненно, поможет. Это бенедиктинское успокоительное.

НАЧАЛЬНИК ПОЛИЦИЙ. Бенедиктинское?

СУМАСШЕДШИЙ. Да, в этом флаконе! (С ловкостью кобры делает Бертоццо инъекцию, словно выстрел из пищали, потом осматривает шприц). Осталось еще немного… А вы не хотите? (И, не дожидаясь ответа, делает укол и начальнику полиции, тот приглушенно стонет).

ЖУРНАЛИСТКА. Вы не поверите, ваше высокопреосвященство, но когда несколько минут назад вы провозгласили, имея в виду полицейские скандалы, „Это всегда наилучший способ пропеть аллилуйя!“, я сразу же отметила… простите мне подобную дерзость…

СУМАСШЕДШИЙ. Ничего, ничего…

ЖУРНАЛИСТИКА. Я подумала: „О, но это лексика священнослужителя!“ Вы не обиделись, не так ли?