Несчастный случай. Старые грехи

Новак прислушался к собственным ощущениям. То, что он вдруг вспомнил про черного вестника, настораживало. Странное определение выдало подсознание. Ведь если следовать фактам, черным вестником как раз оказался Калганов, именно он сообщил Томе страшную весть. Виктор стал анализировать: в Израиле при военных институтах введена должность «черный вестник», курс обучения которой составляет 60 часов. Специалист не только изучает все инструкции, но и проигрывает смоделированные ситуации, которые могут возникнуть по ходу миссии. Черный вестник — это тот, кто вынужден сообщить близким о смерти их родственника. Черные вестники никогда не звонят ни по телефону, ни в дверь, они всегда стучат, таковы правила. Затем они должны находиться рядом с семьей погибшего, пока не подоспеет помощь, психологическая поддержка. Оставлять человека после услышанной новости одного строго запрещается. Самое сложное для вестников, как говорят специалисты, те несколько секунд, пока костяшки пальцев дотрагиваются до дверной панели. Эти секунды — граница между прежней жизнью и тем, что будет после услышанной вести. Встречаться с семьей погибшего после всего этого черному вестнику строго запрещено. Он должен оставаться инкогнито. Кто сообщил Томе о гибели Макса? Новак готов был поклясться, что знает ответ. Это был Борис Шульга, который по воле Новака нарушил последнее правило и снова появился в жизни Тамары.

19

Боб возился с мотоциклом и злился на очередную заржавевшую гайку, которая никак не хотела отвинчиваться: «Что ж, не хочешь по добру, будет по-другому. Зальем тебя для начала «антиржавчиной», а потом…»

Вдруг у него за спиной залаял Бо-бо. Следом раздался истерический крик:

— Уберите собаку!

Боб нехотя поднялся, вытер руки о комбинезон и направился к двери. Там, прикрывая ноги объемистой кожаной папкой, суетился майор Заплава.

Боб насмешливо развел руками.

— Он еще никого не кусал на моей памяти. Это же маленькая декоративная собачка. Шпиц.

Заплава прижал к себе папку.

— Уберите, я вас прошу!

Боб подошел к собаке, взял на руки, погладил:

— Спокойно, приятель, все хорошо. Удивляюсь, отчего это он так разошелся. Обычно радуется гостям. Или вы не в гости? — Боб наконец рассмотрел майора. По его лицу скользнула едва заметная тень.

Бо-бо продолжал ворчать. Заплава боком обошел Боба и достал удостоверение:

— Стараюсь избегать собак. В раннем детстве испугался.

Боб скользнул быстрым взглядом по корочке и убедился в правоте своей догадки.

— Майор Заплава. Чем обязан?

— У меня к вам несколько вопросов, Борис Глебович. — Голос майора обрел привычную уверенность, что, тем не менее, нисколько не смутило Боба. Он равнодушно пожал плечами.

— Я уже больше года не в органах, что наверняка известно управлению внутренней безопасности.

— Вот именно это обстоятельство и привело меня к вам. Не будете защищать честь мундира.

— Не понял. — Кончики бровей Шульги поползли кверху. Он искренне удивился самой возможности такого предположения. Честь есть честь, и бывшей она не бывает. А шутливый тон майора лишь вызвал дополнительную волну раздражения.

Заплава словно не замечал настроения Шульги и продолжал в той же манере:

— Не станете покрывать делишки вашего бывшего товарища Калганова.

Майор провел пятерней по жиденьким волосам, упавшим на взопревший лоб. Собак он действительно боялся. Повисла пауза. Боб досчитал про себя до пяти и овладел собой. Погладив шпица, он спокойно посмотрел на майора:

— Почему «бывшего товарища»? Калганов — мой настоящий друг. И потом, делишки — слишком мелко для Калганова, майор!

— О чем это вы, Шульга?

— О том, что у Калганова всегда были дела. Так же, как у Максима Воропая, нашего общего друга, на которого незадолго до его гибели вы собрали такую же вот папку, — Боб едва кивнул на папку в руках майора, — так называемого компромата.

Казалось, он утратил интерес к предмету разговора, полностью сосредоточившись на ошейнике собаки. Тот перекрутился, и медальон с кличкой и телефоном оказался под шлейкой. Боб расправил шлейку и провел рукавом комбинезона по медному кружку, тот блеснул на свету. Майор не сводил глаз с Шульги.

— Опять-таки, не понимаю, о чем речь?

Боб не считал больше нужным скрывать свою глубокую неприязнь к «шпику».

— А вот мне как раз стало понятно, отчего вы не понравились собаке. У них нюх, знаете ли, хорошо развит. — Боб демонстративно развернулся в сторону гаража и собрался было сделать шаг, как майор резко преградил ему дорогу:

— Я здесь не для того, чтобы нравиться, Шульга. Нужно поговорить.

— Разговор официальный?

— Нет.

— Не официально я имею право с вами не разговаривать. А официально? Приглашайте повесткой и спрашивайте под протокол. Я хочу, чтобы мои ответы были записаны, верно, с моих слов.

— Зря вы так, Шульга! — Заплава сощурился, и кадык над воротником его куртки дернулся.