Несчастный случай. Старые грехи

Воха видел Сушко впервые, но, даже не зная доктора, он пришел к мгновенному выводу, что происшествие существенно повлияло на того. Держался главврач не столь уверенно в себе, как, наверное, раньше, судя по дорогому костюму и раболепству встречного персонала. За последние сутки он заметно осунулся, впалые щеки тронула сизая щетина. Пожимая руки оперативникам, доктор притронулся пальцами левой руки к веку. Пытался унять нервный тик. «Что ж вы, доктор, не пропишите себе успокоительного», — подумал Воха. Сушко не знал, как информация просочилась за стены клиники, но уже двоих его пациентов решили забрать домой, не завершив оговоренный заранее курс. Десять лет труда, положенных на создание имени и репутации, оказались под ударом. А тут еще и полиция.

Воха уселся нога на ногу. Кресла в кабинете главврача, как и положено, были удобными. Пока Кошель уважительно разглядывал дипломы на стене, Воха взял со столика брошюру на английском и, с видом знатока пролистывая страницу за страницей, обратился к Сушко:

— Бежать из вашей клиники Тимуру помогли! Это же очевидно!

Доктор заерзал на стуле:

— Ну, вы же смотрели видео с камер! С восьми сорока пяти утра они работали. Их никто не отключал!

В повисшей паузе стало слышно, как в коридоре гремит ведром уборщица и хлопают двери. Наконец Кошель оторвался от дипломов:

— Охрана куда смотрела? Камера лиц не фиксирует.

Воха бросил на напарника одобрительный взгляд:

— Верно, Саня! Так, и куда же у нас охрана смотрела, господин главный врач?

Сушко поежился под пристальными взглядами оперативников, и в этот момент раздался спасительный стук в дверь.

В дверном проеме выросло две крупные фигуры парней в костюмах и галстуках. Один из них — с типичной внешностью качка, светловолосый с массивными надбровными дугами над колючим взглядом, а второй — такого же крепкого телосложения, разве что на пару сантиметров ниже — обладал располагающим к себе с первого взгляда детским выражением лица. Сушко с облегчением перевел стрелки на вошедших.

— А вот и они сами. Спрашивайте у них.

Воха сразу же повернулся к белобрысому:

— Охрана, как я понимаю?

Сушко позволил себе расслабиться и бросил вдогонку:

— Они самые.

— В театр собрались? — Воха оглядел парней с ног до головы, не особо деликатничая. Парни переглянулись. — Чего, спрашиваю, в таком прикиде?

Охрана молчала. Доктор поморщился, сленговый оборот речи из уст капитана резанул его интеллигентное ухо.

— Видите ли, капитан, такова наша политика. Контингент клиники особенный. Пациенты не должны чувствовать себя, как бы это выразиться, заключенными. — Сушко подхватил манеру Вохи. — Увидят, хм, амбала в камуфляже — весь настрой лечиться пропадет.

Кошель с уважением посмотрел на главврача:

— А вы — психолог!

— По первому образованию, молодой человек!

Сушко явно польстила реакция лейтенанта, что не укрылось от Вохиного взгляда. «Расслабляется доктор, это хорошо!» Воха встал со своего кресла и подошел вплотную к белобрысому.

— Кто из вас вчера утром стоял на вахте?

Тот понял, что отдуваться придется за двоих.

— Мы оба стояли, я и вот он, Никита. Но как раз в это время за входом не следили.

— Что значит — не следили?

Тот, кого назвали Никитой, поправил галстук и неожиданно приятным поставленным баритоном ответил:

— Олег смену сдавал. Я принимал. Объект режимный. Целая процедура!

— Долгая? — Воха не отставал.

— Не очень. Но в процессе минут на десять-пятнадцать отвлекаемся. — Олег глянул на напарника, и тот согласно закивал головой. — Вчера ведь воскресенье было.

— И что с того?

— Чужие по выходным не ходят. Только свои. — Олег развел руками, будто бы извинялся за то, что приходится объяснять очевидное.

Кошель снова кашлянул, привлекая к себе внимание:

— Извините, а как вы своих отличаете?

— По униформе, конечно. — Дюжий Никита ухмыльнулся, но, натолкнувшись на взгляд главврача, тотчас сник.

Воха хлопнул Кошеля по плечу.

— Вот так, старлей! Понятно теперь, что за шапка-невидимка у Тимура была!

21

Воха клацнул брелоком, и машина отозвалась, мигнув фарами с той стороны улицы. Кошель поднял воротник. Сейчас проедет эта «беха», и они перебегут через дорогу, сядут, включат в салоне печку и радио. После теплой клиники даже эти 30 метров до парковки казались долгими — промозглая сырость ранней весны, усиленная поднявшимся ветром, действовала на нервы. Кошель еще утром промочил ноги и теперь отчаянно мерз. Мимо воли, он даже позавидовал тем качкам из охраны: «Сиди себе в тепле да уюте, плюшками балуйся, камеры просматривай да с сестричками заигрывай. Как они только форму не теряют?»

На обочине Воха резко остановился, и Кошель едва не столкнул его на проезжую часть.

— Что-то забыл, капитан?