Несчастный случай. Старые грехи

— Я в ванную. И вот что я тебе скажу: Тимур — член моей семьи. Скоро он станет и твоим родственником. Избавляться таким образом от родни, даже если она огорчает и утомляет, не мой метод. Пожалуйста, давай прямо сейчас поедем в клинику. И завтра пусть его выписывают.

Телефон Новака был с вечера предусмотрительно переведен в виброрежим. Поэтому он не сразу заметил, как тот подрагивает на прикроватной тумбочке. Тамара остановилась на полпути:

— Ты не возьмешь?

Новак проследил за ее взглядом.

— А-а! Сейчас! Тома, поверь, ты совершаешь ошибку. — Телефон не умолкал. Виктор посмотрел на дисплей. — Неизвестный абонент! Утром в воскресенье? — соединился. — Да, я. Слушаю. Что? Как давно? Понял. Нет. Не надо никуда звонить. Я скоро буду.

Телефон отключился. Виктор перехватил встревоженный взгляд Тамары.

— Поздно. Твой Тимур выписался сам.

— То есть?

— Сбежал. Час назад. Так что мы действительно прямо сейчас поедем в клинику! Так ты у нас ясновидящая Ванга? — Новак горько усмехнулся.

Не так он представлял этот выходной. Тамара почувствовала укол совести. Она слишком много требует от Виктора. И много людей привела с собой в его жизнь. Родителей, Тимура, Бориса, Калганова. И со всеми ими постоянно происходит что-то из ряда вон выходящее. И ее мучает совесть. С Максом, который был полицейским и сам жил в зоне риска, ей было как-то спокойнее. Пока его не убили. А что, если это она приносит всем несчастья? Черная вдова!» — Тамара вздохнула.

— Нет! Это ты предвидел беду, Вик! Только я не знаю ясновидящих мужчин. Сравнить не с кем.

— Кейси. Эдгар Кейси. Американский медиум XX столетия. Нострадамус. Эндрю Джексон. Сведенборг…

— Ты не перестаешь меня удивлять! — Тамара позволила себе перебить Новака. Она была уверена, он бы мог продолжать список имен дальше. Широта его интересов в который раз повергла ее в трепет. Теперь и ей захотелось остаться дома, вернуться в постель и провести выходной в объятиях этого необыкновенного мужчины. Но если сейчас не найти Тимура, свадьба может действительно обернуться похоронами. Тут Виктор был прав. Впрочем, как всегда.

4

В допросной СИЗО стоял спертый запах давно непроветриваемого помещения и явно чувствовался страх. Воха допрашивал Чукчу. Осунувшийся, с темными кругами под глазами, тот ерзал на стуле, то складывал трясущиеся руки между колен, то вытирал рукавом шмыгающий нос, то разминал поясницу, и все свои действия сопровождал покряхтыванием и ругательствами в адрес и родителей, и высших небесных сил. Воха с брезгливостью наблюдал за наркотом. Наконец его терпение лопнуло, он стукнул кулаком по столу:

— Да сядь ты спокойно, наконец!

Чукча поднял на Воху слезящиеся глаза.

— Хреново мне, начальник! Ой, как хреново. Войди в положение…

— Всю жизнь мечтал войти в твое положение. Думай, о чем говоришь, придурок. Или тебе помочь? Стукнуть башкой о стол, глядишь, мозги на место встанут! — Чукча удрученно кивнул и опять шмыгнул носом. Воха положил нога на ногу. — Понял? Давай вещай!

Чукча собрался с силами:

— Мне Мостовой бабло торчал. Не много, но оно мое, бабло-то. Вовремя не отдал. А мне на дозу не хватало. Понимаешь? Мне бы хоть трабадольчика? А? Начальник?

— Терпение, Чукча! Будет тебе северное сияние. И гонки на оленях. Если инфа того стоит.

Чукча снова кивнул. В его узких глазах затеплилась надежда. Он уставился на Воху, всем своим видом выражая готовность к сотрудничеству. Тот продолжил:

— Это я в деле читал. Только там ты признавался в убийстве. А теперь не знаешь — убил или нет. Что поменялось?

Чукча зажал в кулаке мокрый нос.

— Я вот это… Как его… Ну, подумал-подумал… Нет, не мог я его зарезать, точно не мог.

— Но в квартире-то был и ноут взял.

— В квартире был, точно, и ноут взял. Но не для себя.

— Оп-паньки! А для кого?

— Для Шершня.

— Та-ак! А с этого места поподробнее. Какой такой Шершень? Это кличка, фамилия? Давно его знаешь?

— Вообще не знаю. Перехватил меня возле дома. У тебя, говорит, с Мостовым терки. Предложил наказать. Ему вообще-то ноут Мостового был нужен. Дал мне аванс и сказал комп принести к себе. Потом должен был у меня забрать. Только он не появлялся больше.

Воха задумался:

— Как квартиру открыл?

Чукча пожал плечами:

— Так не заперто было. А хозяин, тот ведь в отключке лежал — с ним такое часто бывало.

— Описать этого Человека-Паука сможешь?

Чукча поднял глаза к потолку, задумался:

— Кого?

Воха воздел глаза к небу и вздохнул.

— А-а! Вкурил. — Чукча сверкнул золотым зубом. — Ха-ха, смешно. Не-а. Точно не смогу. Руки, ноги, голова. Старый, молодой — не поймешь. Кепка козырьком на глаза. Очки темные. Да, вот, шепелявил немного.

— Почему этого в протоколе нет?

— А мне почем знать? Я чисто все вашему Носову рассказал.

— И что Носов?

— Не прокатит эта твоя сказка, сказал. Еще сказал, чтобы я признался, что Мостового замочил, когда он на меня типа напал. А я типа самозащищался. Что, типа, статья другая. Срок меньше.

Воха почесал затылок.

— Совсем ты меня «затипал». Слушай сюда, Чукча! Завтра понедельник. Тебя официально допросят. И ты, под протокол, это все расскажешь.

— А Носов протокол порвет.