Несчастный случай. Старые грехи

Носов распахнул дверцу машины и предложил Анне руку.

Водитель мельком взглянул на пассажирку — та выглядела слегка напуганной, но ни о чем спрашивать не стал, угадав в мужике мента.

Анна вздохнула и вышла сама, проигнорировав протянутую руку. После того как она захлопнула дверцу, такси быстро уехало.

Анна повернулась к Носову:

— Опять вы? Я же вас выгнала вчера! Вы не имеете права врываться!

— А я и не врываюсь. Ну, ладно в дом не пускаете, а на улице можем поговорить, — примирительный тон выдал в опере бывалого психолога.

Анна окинула его взглядом с ног до головы. Долговязый накаченный с выступающими надбровными дугами под крутым лбом с ранними залысинами Носов представлял собой такой тип мужчин, для которых у Анны имелся особый оценивающий взгляд, типа куда тебе с «суконной рожей да в калашный ряд».

Носов выдержал этот ее взгляд совершенно спокойно. Отступать он был не намерен.

— Ох, чую — придется поговорить. Вижу — не отстанешь. — Анна резко «тыкнула» в сторону Носова, чем сразу же его обнадежила. — Проще уступить, чем объяснять, почему не хочется. — Анна перевесила сумочку на другое плечо. — Только коротко!

— Гражданин Данила Мамедов, он же Вальтер, ночевал у вас недавно. Верно?

— А вам какое дело? Вы в каждую постель в Киеве залезаете? — Анна снова перешла на «вы».

— Не в каждую. Только в ту, где спит ранее судимый. У которого недавно застрелили такого ж ранее судимого дружка Князева Сергея Сергеевича. Знаете такого? — Носов спрашивал для проформы, о связи Анны с Князевым ему все уже было известно, поэтому он без паузы утвердительно добавил: — Знали то есть.

— А! Раскопали уже. — Анна медленно двинулась в сторону подъезда, Носов поплелся за ней. — Князев обещал мне рекламное агентство открыть. Я же из модельного бизнеса. А потом кризис. Мы поссорились. Когда познакомилась с Мамедовым, не знала, что они в прошлом друзья. — Анна явно соврала. Она почесала кончик носа и отвела глаза.

— Значит, друзья в прошлом? А сейчас — враги? — ухватился за слово «в прошлом» Носов.

— Я этого не говорила. — Анна неожиданно рассмеялась. Смех у нее оказался грудной, мягкий. Носов вдруг почувствовал, что свидетельница начинает ему нравиться. «Умная и красивая. Опытная, должно быть! Раз такими мужиками перебирает!» Взгляд Носова скользнул по фигуре Анны, задержавшись в районе груди. Анна тем временем продолжала: — И вообще, вы не там ищете. Мне самой недавно угрожали. Какой-то дурак в мой дом гранату прислал.

— Гранату? И вы не заявили? — Носов шмыгнул и замедлил шаг. — Не понял!

Анна тоже остановилась:

— Хорошо! Даня у меня как раз был. Сказал, что граната учебная и что сам разберется, кто меня достает.

— Вас? Почему не его? — Носов удивился искренне. Продольная морщина перечеркнула его высокий лоб, а колючие глазки резко сузились.

— Так он же здесь не живет. Посылка была на мой адрес и мое имя. — Анна показала на окна дома. Носов проследил взглядом за ее рукой. Среди сотни окон высотки трудно было угадать, какие именно принадлежали женщине. Но ему показалось, что он угадал. Бамбуковые жалюзи на окнах в пол.

Пока Носов доставал из кармана куртки маленький блокнот, Анна уже приложила магнитный ключ к электронному замку парадной двери. Через мгновение она исчезла за дверью, не соизволив попрощаться.

— Спасибо и на том! — Носов буркнул ей вслед и начал строчить в своем блокноте.

27

Хорунжий потребовал присутствия Вохи.

Носов терпеливо дождался, пока Калганов вернется из курилки, и теперь докладывал, то и дело бросая косяки на этого рыжего клоуна.

В их бесконечном соперничестве рождалась истина. Во всяком случае, так считал шеф, и им обоим приходилось с этим мириться. Скепсис Калганова выявлял слабые моменты в доказательствах Носова.

По правде говоря, Хорунжий недолюбливал Носова, а потому не позволял себе утратить объективность. Хотя истина, как правило, была на стороне Вохи, Петрович отдавал должное способности «рыть носом» и ценил дотошность Носова. Факты добывать тот умел, а вот выводы ему не давались. Тут Калганов имел преимущество благодаря Шульге, о чем Хорунжий не только догадывался, а и знал наверняка. И это его более чем устраивало.

Носов кашлянул в сторону Вохи.

— Граната, конечно, предназначалась Вальтеру, а не его подружке. Как напоминалка. Типа, знаем, где бываешь.

На что Воха только покачал головой.

— Не те люди, чтобы из-за бабы такой сыр-бор начинать.

— А вот это уже, Калганов, ну очень косвенное предположение.

Хорунжий хлопнул ладонью по столу.

— Хватит! Остряки! Бандиты бывшими не бывают — факт! Двадцать лет назад я работал по Князю и Вальтеру.

— Старые друзья, значит? — попытался съязвить Носов.

Но Хорунжий шутки не принял:

— Скорее — старые враги. Напомню вам, тогда погиб мой друг Костя Хмелевский. Его внедрили в окружение Вальтера, а бандюги его раскусили.

— Да, мы помним. Давняя история, — остановил Петровича Воха, опасаясь, что тот увлечется воспоминаниями и съедет с темы.

Петрович сделал вид, что не расслышал: