Несчастный случай. Старые грехи

— Господи! Я только сейчас поняла ваш маневр. — Лариса расхохоталась. — Как я раньше не догадалась?

— О чем это вы? — Новака задели ее слова.

— Вы просто хотели, чтобы я следила для вас за Калгановым. И чтобы Тамара бросила дело тех ребят. Вы мной манипулировали!

— Не надо громких слов. Мы с вами одной крови. Жаловаться можете только на себя.

— Между нами есть разница!

— Конечно, есть. Я всегда добиваюсь своего. И не проигрываю. Прощайте.

Новак встал из-за стола и, не оборачиваясь, пошел к выходу. На столике остался лежать конверт, в котором просматривалась пачка зеленоватых банкнот.

Лариса схватила конверт и швырнула в спину уходящему Новаку. Но он не обернулся.

В кафе никто не обратил внимания на произошедшее, и конверт остался лежать на полу, пока спустя пару минут Лариса таки не встала и не подняла его.

Защелкнув сумочку, она заказала себе стакан минералки и задумалась.

15

Солтис вышел из подъезда, щелкнул брелоком на ключе и отключил сигнализацию. Усевшись за руль, он отметил, что таки похудел за эти пару недель тренировок в зале, и обрадовался. Но радость быстро улетучилась, как только он убедился, что машина не заводится. «Еханый бабай!»

Солтис занервничал, глянул на часы. Золотые стрелочки швейцарского механизма неумолимо двигались вперед, и если не стартануть прямо сейчас — он опоздает. А опаздывать Солтис считал ниже своего достоинства. Кто и когда вложил ему в голову фразу «Точность — вежливость королей», он уже не помнил. Смысла ее, кстати, тоже не особо улавливал, но опаздывать с тех пор перестал.

Стукнув ладонями по рулю, он громко чертыхнулся и вышел из машины. Времени копаться в моторе не было. Оглянувшись, у остановки автобуса заметил желтую шашечку такси. «Надо же, прям, как в Лондоне, — промелькнула мысль. Желтые такси там на каждом шагу радовали глаз, особенно в сумерках под пеленой мелкого дождя вперемешку с туманом. «Я уеду жить в Лондон!» — вчера в караоке горланил молодой индус с перстнем на пальце. И чего они все сюда прут, а не в Лондон?» Солтис терпеть не мог нынешнюю толерантность и считал себя открытым расистом.

Заперев свою машину, он быстро направился к остановке, скрестив пальцы, чтобы такси не уехало.

— Э, командир! — Солтис наклонился к стеклу и легонько постучал. — Стекло опустилось. Водителя трудно было разглядеть за кепкой, надвинутой на самые глаза. — Едем? — Не дожидаясь ответа, Солтис открыл дверцу со своей стороны и плюхнулся на пассажирское сиденье.

— Вообще-то я на заказе, — лениво ответил Губа.

— Так отмени! Мне срочно надо, а мой агрегат барахлит. У тебя — тариф? Плачу вдвойне!

Губа не спешил с ответом, но через пару секунд, когда пассажир уже начал ерзать и нервно покашливать, с видимой неохотой согласился:

— Ладно! Поехали. Заказчики все равно копаются. Видно, им не к спеху.

Губа завел машину и медленно выехал со двора.

16

Где-то на окраине города вдоль железнодорожного полотна тянулся унылый ряд гаражных боксов. По плану перестройки городской инфраструктуры эти гаражи подлежали сносу. Владельцам выплатили компенсации, и большая часть боксов уже пустовала, став пристанищем для бомжей и наркоманов.

Свет на линии еще не отключили, этим и воспользовались временные жители, отапливая электричеством помещения.

Посредине одного из таких гаражей, освещенного тусклой лампочкой, на колченогом стуле сидел господин Солтис собственной персоной. Его руки за спинкой стула были связаны скотчем. Шикарное пальто валялось в углу на куче хлама, где роились белесые бескрылые мошки. Пиджак был грязным, а рубашка под ним усыпана маслянистыми пятнами и уже мало чем напоминала белоснежный Gaint из последней коллекции, каковой являлась еще пару часов назад.

Короткие, пропитанные потом волосы свисали на покрасневший лоб, а через всю щеку тянулась черная полоса копоти. Но следов насилия на лице не было видно.

Напротив Солтиса стоял Губа в лихо сдвинутой на затылок шестиклинке.

— Повторяю вопрос. Зачем ты убил Князя и подставил Вальтера?

Солтис с трудом проглотил комок в горле и прохрипел:

— А я повторяю ответ: это ошибка!

Губа подошел вплотную к пленнику и резко выбросил вперед руку, почти коснувшись его лица растопыренными пальцами:

— Если все вокруг начнут сливать Даню Вальтера, я все равно останусь с ним. Я за него пасть порву! Повторяю вопрос: зачем ты убил Князя и подставил Вальтера?

Губа сделал еще одно движение рукой, будто хотел вцепиться в лицо этому холеному гаду. Солтис вздрогнул и отпрянул. Стул под ним пошатнулся, ножка подломилась, и грузное тело с криком упало на пол.

В этот момент дверь гаража распахнулась, и внутрь ворвался Воха. Выхватив на ходу пистолет, он точным движением направил его на Губу:

— Стоять! Руки! Что ты творишь, дурак? Тебя же на подписку выпустили!

Тот поднял руки и отступил к стене:

— Но я его вычислил! Слышь, братан, я его сейчас расколю!

— Никто никого не расколет! Поднял его! На раз-два!

Губа нехотя поднял Солтиса вместе со стулом. Пнул ножку ногой, чтобы конструкция удержалась, и отошел. Воха наклонился к пленнику. Пистолет оказался в опасной близости с его перепуганным лицом.